. На самом деле, его книга — гораздо больше, чем политический памфлет. Как хорошо понимал сам автор, «она содержит много такого, что настоящим политикам покажется совершенно несущественным. Я не могу да и не хочу отказываться от взгляда на мир, обретенного мной в детстве. Покуда я жив, меня волнует слог и стиль прозы, я люблю земную поверхность и наслаждаюсь разными вещами и обрывками бесполезной информации… Моя книга о гражданской войне в Испании, „В честь Каталонии“, — конечно, откровенно политическая книга, но и она, по большей части, написана с определенным отстранением и вниманием к форме»
[46].
Именно начиная с этой книги Оруэлл и сделал, как намеревался, «политическую прозу искусством»[47]. Но отличается «В честь Каталонии» и от «Скотского хозяйства», и от «1984» тем, что в ней, как ни странно, есть и оптимизм, и надежда. «Удивительным образом все происшедшее оставило во мне не меньше, а только больше веры в порядочность человеческих существ»[48], — пишет Оруэлл на предпоследней странице своей книги. Отчасти это радостное чувство связано, конечно, с тем, что в Испании он был среди единомышленников, объединенных сознанием, что они выступают на стороне добра и борются со злом. Счастлив он был и тем, что люди, окружавшие его, относились к нему как к равному — с таким же уважением, но без всякой сервильности, с каким он относился к ним. Но он видел в этом и политический смысл:
Здесь, на Арагонском фронте, ты находился среди десятков тысяч людей по большей части, хотя и не только, рабочего происхождения, живущих на одном уровне и общающихся между собой на основе равенства… В некотором смысле можно сказать, что это было предчувствие социализма… Многие из обычных мотивов жизни в цивилизованном обществе — снобизм, жажда наживы, страх перед начальством и т. д. — просто перестали существовать… Ты был в обществе, где надежда встречалась чаще, чем апатия или цинизм, где слово «товарищ» означало товарищество, а не было обманом, как во многих странах. Ты дышал воздухом равенства.
Я знаю, сейчас принято отрицать, что социализм имеет какое-то отношение к равенству. Во всех странах мира существует огромное племя аппаратчиков и аккуратных профессоришек, которые «доказывают», что социализм — это ничто иное, как государственный капитализм с системой планирования, при том что человеческий инстинкт наживы остается тем же самым, что и всегда. Но, к счастью, существует и другое видение социализма.
