Возили снопы к риге. Обычно скирду Петр укладывал сам, но сегодня кладь поднялась высоко, залезать было трудно, и он заставлял после каждого воза взбираться на нее Сергея. Мальчуган выбрал сторону пониже и залезал и спрыгивал постоянно в одном месте.
Так было и на этот раз. Уложив поданные снопы, он задом начал сползать с клади. Краем глаза он заметил, как внизу под ним промелькнул Петр. Чтобы не оцарапать лицо о колючие комли снопов, Сергей, соскальзывая, перевернулся боком к скирде. Он уже упруго поджал ноги, чтобы приземлиться, как вдруг — что-то с силой рвануло за рубашку вверх и опрокинуло на землю. У самых глаз сверкнули острые блестящие рога вил…
Ошеломленный мальчик поднялся. Упавшие вилы валялись под ногами. На животе болтались края разорванной рубашки, ныло ушибленное плечо.
Оглянулся: Петра рядом не было. «Убить хотел! — опалила его страшная догадка. — Вилы подставил, чтобы я животом напоролся!»… В ушах зазвенело, как от близкого разрыва бомбы. Хотелось кричать и бежать прочь, а ноги будто пристыли к земле.
Из-за стога выглянула круглая низколобая голова хозяйского сына.
Поняв, что русский парнишка невредим, Петр вышел смелее; нагловатая полуулыбка кривила толстогубый рот.
Испуг в сердце Сергея сменился бешенством.
— Ты — что? — опасливо попятился Петр, заметив, как работник, не спуская с него остановившихся глаз, тянется за вилами.
— Хотел убить… — шептал Сергей, задыхаясь, — подставил, чтоб я животом напоролся!..
— Дурак, я тебе сейчас по морде! Что городишь? — трусливо и злобно заорал Петр, отбегая.
На крик вышел хозяин:
— Чего грызетесь? Почему не возите?
Петр бросился к отцу с жалобами. Говорил он на латышском языке, но по его жестам и отдельным знакомым словам Сергей понял, что он рассказывает о случившемся так, будто во всем виноват сам русский, а его, Петра, обвиняет.
— Врешь! — тяжело дышал Сергей. — Вил там не было. Они на телеге лежали. Ты нарочно мне подставил, я видел!
— Что ж ты прыгал на них, если видел? — оскалился хозяйский сын. Теперь, когда рядом находился отец, он готов был кинуться на своего противника с кулаками.
Яков посмотрел на стог, на вилы, на разорванную рубаху Сергея и выругался:
— Кол тебе в горло! Глядеть надо было, куда лезешь! Рубаху разорвал, что носить будешь?.. А тебе шкуру надо спустить, — обернулся он к сыну. — Не знаешь, что вилы вверх рогами нельзя ставить! Ступай за снопами!
Петр поспешно вскочил на бричку и покатил в поле.
