— Наверно… Тише, слушайте!
Валдис, бросив велосипед, подбежал к ним, но остановился, не решаясь вмешаться в их разговор. Потом махнул рукой, вскочил на велосипед и умчался.
В слепом материнском эгоизме Людмила Николаевна ничего не хотела слышать, кроме известий о своей дочери.
— Ты когда Наташу в последний раз видел?
— Два дня назад, — не задумываясь, врал Илья, чтобы успокоить ее.
— Скучает, наверно? Обо мне спрашивает?
— Конечно. Все время…
Отвечая на вопросы, Илья с трудом узнал о своей матери. Мама была жива и находилась в лагере вместе с Исаевой.
— Да, я и забыла! — виновато воскликнула Людмила Николаевна. — Здесь же работает и Ольга Павловна. Их за водой увели.
— Неужели? Я ее увижу?
— Они должны скоро вернуться. Только поговорить тебе с ней не удастся. Унтер заметит — убить может. Такой изверг!
Как раз в это время среди пленных послышались крики:
— Унтер! Жаба идет!
Пожилой немец, тот самый, что разрешил свидание, торопливо подбежал к женщине и к мальчику, растолкал их.
Подруги, подав Людмиле Николаевне руки, поспешно затащили ее в вагон. Илья отбежал в сторону за штабеля шпал, откуда хорошо было видно все, что делалось возле вагонов.
— Лёс! Лёс! Р-работа, р-работа! — вопил конвоир, изо всех сил колотя палкой по дверям.
Но пока унтер-офицер был далеко, пленные, не обращая внимания на этот тарарам, перекликались между собой.
— …Работа кончена. За водой больше не поведет!
— Да, прямо в лагерь!
— Не удалось им поговорить. Ах, бедные!..
Женщина-врач выглянула из-за двери, громко сказала соседям:
— Товарищи, мы продлим их свиданье! Выливайте грязь на пол, будем мыть снова! Передайте дальше!
В соседнем вагоне на мгновенье замялись, потом поддержали ее:
— Правильно! Выливайте из ведер на пол!.. Мыть снова!
— Грязь на пол!..
— Мыть снова!.. — полетело от вагона к вагону.
— Бить будут! — раздался чей-то испуганный возглас, но его никто не слушал.
И усталые, измученные голодом и побоями пленницы, с самого утра почти не разгибавшие спин, незаметно для часовых выплескивали из ведер грязную воду на только что вымытый пол.
Подошедший унтер-офицер, увидев, что работа не подвинулась, поднял страшный крик. Жидкая грязь, которую женщины нарочно согнали к дверям, мешала залезть в вагоны и начать расправу. Несколько раз он пытался достать работавших палкой, но они увертывались, и от этого гитлеровец сатанел.
— Напрасно торопите, — спокойно сказала ему по-немецки врач, когда он приблизился к ее вагону. — Лейтенант будет недоволен, если мы вымоем плохо. Здесь поедут ваши солдаты.
