Шик и блеск как он есть, особенно для меня, никогда не бывавшего во дворцах и не видевшего, как живут по настоящему богатые люди. И единственное, что меня смущало, это вопрос, а что обладатель всего этого богатства и жизненных благ Вилл Фертанг забыл в военном лицее? Ведь по-хорошему, если рассуждать здраво, ему эта учеба не нужна, и он спокойно мог бы нанять себе самых лучших учителей и тренеров, которые бы натаскали его так, что он ни в чем не уступал бы выпускникам "Крестича". Не понятно, и улики, как говорится, все покрыты полумраком.
Впрочем, мысли о выборе молодого Фертанга были очень быстро вытеснены состоянием вечного праздника, царящего во дворце Нумана Седьмого, которому мы были представлены уже через час после нашего прибытия в его жилище. Как есть, в армейской полевой униформе, мы прошли в тронный зал этого славного правителя. По дороге полюбовались мозаичными напольными картинами, изображавшими львов борющихся с тиграми, и настенными гобеленами с батальными сценами. Коридоры и залы мелькали перед глазами, и вскоре мы оказались перед широким помостом, на котором возвышалось нечто невообразимое, настоящее ложе из драгоценных металлов усыпанных сверкающими в отблесках света камнями. И на нем восседали два надменных человека. Один, понятное дело, наследник, одетый, как и мы. А второй, суровый и полненький темноволосый здоровяк около сорока лет в легком белом халате, наподобие банного, из под которого проглядывало смуглое загорелое тело. Это был сам правитель Княжества Фертанг, как позже выяснилось, в свое время сместивший с трона своего старшего брата, и с той поры, уже двадцать лет управляющий родовым княжеством.
Нуман приподнялся, сел, широко улыбнулся, и одарил нас несколькими добрыми словами. В ответ, мы поклонились, поблагодарили князя за гостеприимство, а после этого отошли к придворным, которые расположились вдоль стен. Князь произнес речь, в которой уведомил своих приближенных о том, что мы не только гости наследника, но и его личные. Сказано это было таким тоном, что вельможи взглянули на нас с видимым уважением, хотя, наверняка, как минимум половина из них подумала про нас что-то плохое.
На этом прием был окончен, и мы окунулись в сказку по мотивам "Тысячи и одной ночи".
Этим же вечером наши общие покои навестил Вилл Фертанг, и они наполнились музыкантами и прекрасными танцовщицами из малого, так сказать, вспомогательного, княжеского гарема. Вино полилось рекой. И веселье было такое, какого я никогда не наблюдал, даже в своей прежней жизни, когда являлся Лехой Киреевым. Шутки, смех и истории про лицей. Множество деликатесов и разнообразных кушаний. Мелодичное звучание струнных инструментов, напоминающих испанские гитары. Полуобнаженные и загорелые женские тела, извивающиеся в свете "вечных светильников". Это было нечто невообразимое. А ночь! О-о-о, это было что-то неописуемое! Настоящая феерия страсти с красивой женщиной, которая с фантазией и превеликим мастерством утолила первые плотские потребности Уркварта Ройхо. И чего уж тут смущаться, даже меня, землянина, который что-то в своей жизни видел, и "Кама-Сутру" почитывал с применением на практике, она кое-чему научила.
