— Добро пожаловать в кибуц Эйн а-Шомер,[7] — объявил Цви.
— Наконец-то отдых, — простонал кто-то невидимый за спинами.
— Отдых будет, когда поставите для себя палатки, — Цви разбил все надежды на скорый отдых. Он достал из кармана фонарик, включил и стал шарить лучом по лицам. Затем извлек списки и стал распределять людей по звеньям. Всего во взводе оказалось три звена. Саша ни капли не удивился, когда услышал, что его назначили командиром первого звена.
— Мефакед хулия, или хулия мефакед?[8] — иронично спросил он у Цви. Те, кто понимал русский, засмеялись.
— Так, без разговоров, — тут же одернул их Цви, посмотрел на Сашу и покачал головой.
Распределив людей, Цви приказал:
— По четыре человека от каждого звена идут со мной на склад. Остальным очистить от камней место и ждать, не расходиться.
— А может, мы в тех палатках заночуем? — спросил из-за спин тот же голос. Совсем рядом из-за кустов торчали верхушки палаток. Как потом оказалось, там расположились остальные два взвода их роты.
— А может, вы наконец поймете, что не у бабушки в деревне, а в армии? — повысил голос Цви. — Будете делать, что скажу! И, специально для особо одаренных — если хотите что-то сказать, обращайтесь по уставу.
— А как это — по уставу?
— Завтра узнаете! А пока просто молча делайте, что приказано! — с этими словами Цви удалился. За ним поплелись выбранные в носильщики новобранцы.
— А ужина, похоже, не будет, — нарушил тишину все тот же недовольный голос.
— Да ты просто пророк, — усмехнулся Саша и полез в автобус. Он завел мотор, включил фары, чтобы видеть площадку, вылез и приказал: — Ну что, за работу, если не хотите спать под открытым небом!
Работа закипела. Принесли палатки и все дружно принялись их ставить. Сашино звено свою палаткупоставило первым — сказался Сашин, да и народ подобрался рукастый. Тот же Мозес всю войну плотничал. Потом пошли помогать другим. Саша бегал, матерился, показывал, придерживал — и вскоре поймал себя на том, что ему это даже нравится. Командир сел на ступеньку автобуса и одобрительно за этим наблюдал. Один раз даже показал Саше большой палец.
Насчет ужина пророк ошибся. Когда поставили все палатки и привели все в порядок, командир прошелся, трогая застеленные серыми одеялами походные койки, сдержанно похвалил и растворился в темноте, прихватив с собой двух человек. Все наладились спать, но Саша одернул:
— Отбоя не было.
— Это что, вот так теперь все время будет? Команды, беготня? — нахмурился Генрих. У него болело все тело, от усталости и голода его пошатывало. От мысли, что он не может просто завалиться и поспать, потому что надо ждать разрешения от командира, ему стало обидно.
