— Ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю.
— Ах, Николас!
Девушка пересекла комнату и обвила мужчину руками, чувствуя, как напрягаются его мышцы под ее пальцами. Она легко прикоснулась губами к его губам.
— Да. Я понимаю, о чем ты говоришь, — ласково прошептала Хэлен.
— Черт возьми, Хэлен.
Ее язык нежно погладил его верхнюю губу, потом, дразня, проник в рот. Губы девушки были теплыми и сладкими.
— Мм?..
Лэндж начал было что-то говорить, но замолчал. Он не устоял. Приглашение ее языка и губ разожгло в нем ответную страсть. Николас крепко прижал к себе девушку.
И неожиданно оттолкнул ее, тяжело дыша.
— Черт побери, это как раз то, что я имел в виду!
Хэлен была сбита с толку.
— Что ты имел в виду?
— То, что мы не можем работать вместе! Ах, Юлиус! — ковбой стукнул рукой по стене. — О чем он, черт возьми, думал?
— Я не знаю, Ник, — спокойно сказала Хэлен. — А ты как считаешь?
Николас стоял как вкопанный. Воцарилась гнетущая тишина, пока они смотрели друг другу в глаза. Потом ковбой смущенно вздохнул и, засунув руки в карманы, стал ковырять ковер носком сапога. — Он знал о нас всё.
Если для большинства людей лучшая защита — это нападение, то для Николаса Лэнджа самой лучшей защитой был ремонт изгороди. Этим он и занялся на следующее утро после их возвращения на ранчо.
— Меня не будет весь день, — сообщил ковбой Хэлен. — Но вечером я зайду за своими вещами.
— Это смешно, — заявила девушка, стоя у раковины и очищая грейпфрут. Она была одета в банный халат, ее мягкие взъерошенные волосы так и хотелось погладить.
Николас подумал, что вот это уже совсем не смешно. Если он не уйдет, то, видя ее в этом халате и зная, как мало должно быть под ним надето, он может не сдержаться и захотеть в этом удостовериться.
— Ты не хочешь позавтракать?
— Переживу.
— Ты умрешь с голоду еще до полудня, если что-нибудь не съешь. Дед кормил тебя завтраком?
— Иногда.
Хэлен улыбнулась и протянула ему половинку грейпфрута.
— Тогда ты можешь поесть со мной. Мы партнеры, помнишь?
Николас подумал, что уж об этом-то он не забудет.
Работы было много. Но даже если бы ее не было, при желании всегда можно чем-нибудь заняться.
Николас не позволял себе думать о Хэлен.
А когда все же думал, то пытался убедить себя, что ей скоро все надоест, что жизнь на ранчо покажется ей заточением, скучным и старомодным после огней большого города, что она не выдержит и вернется в Нью-Йорк.
Может быть, когда он сегодня вечером придет домой, Хэлен уже поймет, что ее представление о ранчо не соответствует действительности. Здесь не с кем поговорить, нечего почитать — ни книг, ни журналов. Может быть, в один прекрасный день она сойдет с ума.
