— Что это?
— Мой кот. Его зовут Кейт. Кейт, — Хэлен повернулась к коту, — это Николас.
Знакомство не доставило Николасу никакого удовольствия. Мужчина и кот уставились друг на друга явно оценивающими взглядами; Николас отвел глаза первым. Кейт уселся на полу и начал облизывать свой хвост.
— Так что это за чепуха насчет переезда?
Хэлен вздохнула.
— Это не чепуха. Я уволилась с работы, сдала свою квартиру, и вот я здесь. — Она развела руками и улыбнулась.
Хорошо, подумала девушка, что она не ожидала особой радости по поводу приезда с его стороны; Николас выглядел ошарашенным.
— Уволились с работы? Какого черта вы сделали такую глупость?
— Потому что я так захотела. Потому что я больше там не хочу жить. Потому что…
— …Вы получили половину Горного Ранчо и думаете, что будете делать все, что захотите!
— Конечно, нет, Николас. Не говорите глупости.
— Глупости? Что вы намерены здесь делать?
Она раздраженно посмотрела на него.
— Я буду помогать вам.
Ковбой ничего не сказал, но его скептический смешок был выразительнее всяких слов. Хэлен вскинула подбородок.
— А что в этом плохого?
Он сжал губы и отвел глаза.
— Через час или два вы увидите это сами.
— Не будьте таким противным, Николас!
— Я? Противным?! — Он в ярости шагал по маленькой комнате Юлиуса. — Вы приехали накануне дня продажи и называете меня противным?!
— Я приехала помогать, — ответила Хэлен со всем терпением, на которое была способна. — А теперь скажите, что мне нужно делать?
Николас запустил пальцы в густую шевелюру.
— Это невероятно!
Он сделал еще один круг, пнул ботинком ножку кровати. Испуганный Кейт отпрыгнул и забился в угол.
— Придется поверить, — посоветовала Хэлен.
Он поверил.
Николас не хотел в это верить, но поверил.
Хэлен смотрела на него тем серьезным, решительным взглядом, который ковбой отлично помнил с тех пор, когда она была еще подростком. Другие девочки только хлопали ресничками и глупо улыбались ему, а Хэлен захотела научиться бросать лассо. Она ходила за ним повсюду, ничего не прося, только наблюдая, подражая. У нее не получалось, и она тащила лассо обратно и пыталась снова и снова.
Упрямая. Решительная. Вся в деда.
В конце концов Николас научил ее.
И вот сейчас она смотрела на него с таким же упрямством. Лэндж заскрежетал зубами.
— Черт побери, — тихо пробормотал он и хлопнул рукой по дверному косяку. В его желудке заурчало, и Николас вспомнил, что он еще не ужинал. Теперь это чувствовалось особенно остро. — Пошли, — сердито сказал Лэндж. — Вы расскажете мне о своих дурацких планах за ужином.
