Панина была в строгом костюме. Шерстяном. Юбка, пиджак. Давно уже слишком бутылочные ноги в омерзительно светло-телесных колготках. Какие-то корявые туфли. На Варе даже самая хорошая обувь выглядела коряво. Она совершенно ничего не умела носить. Одежду в том числе. На лацкане пиджака уже красовалось какое-то паштетное пятно. Ну, разумеется, локальный последиссертационный фуршет — читай «предварительное застолье» — всегда на диссертанте. Кто-то нанимает повариху, кто-то заказывает из ресторана. Семён Ильич об этом вообще не думает, потому что у него есть Варвара Степановна, его вечная ключница, мать его, блин, детей.
— Танька, я жутко волнуюсь! Всю ночь не спала, готовила. Сегодня вот всё завезла и не знаю, когда накрывать, чтобы не заветрилось. Защита пока задерживается. Это всегда так?
— Всегда, Варя, всегда… Привет! — Татьяна Георгиевна поцеловала Панину в щёку. — Варя, ну какого чёрта лысого ты сама готовила, а? Назвала бы своему бугаю сумму и заказала бы. Привезли и накрыли бы в лучшем виде.
— Да что там из тех ресторанов привезут? Вдруг несвежее! Хочется, чтобы вкусно и домашнее…
— Варя! За такими столами в основном пьют. И общаются. Закуска — вторична.
— Сене приятно, что я…
— Объясни ей, что мне приятно, когда моя жена похожа на человека, а не на утомлённую кухарку! — выскочил из дверей зала, где проходили заседания специализированного диссертационного совета, Семён Ильич. — Привет! Не могла не опоздать?
— Судя по тому, что ты ещё не на трибуне, я не опоздала, — улыбнулась Татьяна Георгиевна и глянула на часы. Двенадцать пятнадцать. Начнётся всё в лучшем случае без пятнадцати час. Пока пробубнит свои речи секретарь, пока пафосу прольёт председатель, пока научные консультанты выскажутся… Сёма до трибуны доберётся дай бог к двум. Соскучится Варькина закуска, побледнеет. — Я вообще не понимаю: зачем я здесь, Семён Ильич?!
— Тань, ну ты что! Ему же нужна поддержка старых друзей и коллег!
Нет, иногда всё-таки казалось, что Варвара Степановна кретинка. Причём клиническая. Она что, в самом деле за своей закуской и прочими бессмысленными хлопотами не видит, как её Панин смотрит на Мальцеву?
— Таня, ты такая красивая сегодня! — восхищённо сказала ей Варвара Степановна. — Нет-нет, ты всегда красивая, очень красивая, но сегодня — просто невероятно красивая! Вся светишься! Просто сияешь!
Иногда клинический кретинизм не отличить от слишком глубокой житейской мудрости. В любом случае и первое и второе — залог успешной (не путать со счастливой) семейной жизни. Просто в первом случае меньше болит.
