Однако надо посмотреть фактам в лицо. Моя выходка могла открыться с минуты на минуту. Я говорила себе: «Сейчас появится сообщение о маньячке в состоянии климакса. Эти два парня пока не объединяют меня с ней — пока. В любой момент по радио могут гнусавым голосом объявить точное описание моих слаксов и свитера, данного Джейн».
Высокий парень повернулся в мою сторону. Его голова под фружакой казалась похожей на головку чеснока.
— Как он выглядит?
— Он белый, — сказала я. — Одет в черное.
Это прозвучало очень драматично, было похоже на Гамлета в исполнении Лоренса Оливье.
— Лет тридцать — тридцать пять. Волосы зачесаны надо лбом.
Мы проехали одного белого, одетого в черное, но он был скорее похож на воздушный шар, чем на Оливье, потому мое «нет» прозвучало достаточно убедительно.
— Я его нигде не вижу, — сказала я и добавила, что мы вряд ли его отыщем.
— Откройте пошире глаза, — пророкотал высокий. — И не отчаивайтесь!
— Пару минут мы поездим по парку, — добавил его партнер.
Город был скучный, плоский, серый, но Центральный парк был огромным и разноцветным! Ярко-зеленая, как клюшка для гольфа, трава, пылающие пурпуром и золотом на фоне светло-голубого неба деревья. Возможно, я вижу эту красоту в последний раз! В любую минуту радио может сообщить: «Разыскивается убийца. Возможно, вооруженный и очень опасный». Они могут увезти меня в тюрьму прямо в той камере, где я находилась.
— Будьте любезны, — пробормотала я. — Большое спасибо. Но я опаздываю на прием к врачу.
Я понизила голос:
— К специалисту.
— Никаких проблем, леди, — сказал высокий.
Они высадили меня на Пятой авеню, где, как я сказала, находится кабинет доктора. Когда они спросили мою фамилию, я уже готова была сказать «Молл Флэндерс», но подумала, что может быть, моя полоса везения уже прошла и я наткнулась на полицейского, работающего над диссертацией о Дефо, — тогда я назвала им девичью фамилию и имя моей матери и адрес, тот адрес, где я жила в детстве в Бруклине. Я поклялась, что позвоню в участок через час, чтобы окончательно оформить протокол.
Бруклин произвел должное впечатление. Когда я вышла из машины, следом за мной вылез и высокий. Он вытащил из кармана пригоршню монет, покопался в ней и дал мне жетон на транспорт.
— Вот, Перл, — сказал он. — Теперь вы сможете вернуться в Ошен-авеню.
Мне некуда было идти. Казалось, полудню не будет конца. Я прошла квартал, потом еще один. Я шла по тротуару, внимательно глядя по сторонам, стараясь затеряться среди жителей Нью-Йорка.
