Ася отстраненно хлопала золотистыми ресницами и громко глотала остывший чай. Она думала.
— Ты, возможно, прав, — наконец изрекла она. — Это похоже на авантюру. Но попробовать стоит. А вдруг…
Она поднялась, запустила тонкие пальцы в облако белокурых кудрей и плавной походкой сомнамбулы направилась к двери. Только тут Самоваров заметил на столе, возле чашки, из которой она пила, большой жёлтый конверт.
— Ася, ты тут забыла что-то! — крикнул он вдогонку.
Ася остановилась, рассеянно посмотрела не на стол, а куда-то в угол, постояла минуту, снова уселась на прежнее место, и взгляд её немного прояснился.
— Вот, совсем забыла с твоим Чингисханом, — Самоваров невольно фыркнул, — о главном. Ты знаешь, что у нас выставка грядёт?
Николай равнодушно отвернулся к ковчежцу.
— Посмотри, каталог уже готов. Чудный, по-моему.
Самоваров снова удивился, он даже застыл с кисточкой в руке. Ася извлекла из конверта довольно пухлую брошюру большого формата. Самоваров бросил кисть и принялся листать каталог. На толстых, холодящих пальцы мелованных страницах красовались главные сокровища Нетского музея. Тут было и золото из Чегуйских курганов, и серебряный киот купчихи Кисельщиковой, и коллекция безделок фирмы Фаберже, занесённая в музей сумасбродными ветрами революций и провалявшаяся в заколоченных ящиках до самой перестройки. Вещи были музейные, знакомые, текст же — на трёх языках, только не на русском, так что Самоваров ничего не понял.
— Что это такое? Что за выставка? Зарубежная? — поинтересовался он.
Ася торжествующе кивнула. У них в музее такое уже бывало. Коллекция русского авангарда, подобно ящикам с изделиями Фаберже, прозябала в запасниках полвека, а теперь уже седьмой год путешествовала по миру, принося музею доход. Значит, теперь дело дошло до Асиного отдела прикладного искусства.
— И куда едем? — улыбнулся Николай.
— Во Францию.
Что ж, неплохо. Самоваров долистал каталог и воззрился на обложку, на которой, как ни силился, ничего не мог разобрать, кроме «Netsk museum». Вот невежество проклятое!
— Где выставка будет? В каком музее? — спросил он, прекращая попытки перевода с незнакомых языков.
— Такого ещё не было! — Ася пальцем описала перед его носом полуокружность, которая должна была изобразить небывалое. — Выставка не в музее, а в дивном замке, на берегу моря, на скале!
— Замок — музей? — уточнил Николай.
— Да не музей никакой! Это частная вилла. Я покажу сейчас.
Она пошарила в конверте и извлекла оттуда несколько крупных, скользких цветных фотографий. На них красовались какие-то скалы, поросшие кривым мохнатым сосняком, и обширный дом в итальянском духе. Одним фасадом дом выходил к морю — под балюстрадой начинался крутой обрыв, совсем как под «Ласточкиным гнездом» в Ялте. Домик был довольно живописный, даже если учесть кодаковское услужливое враньё в цвете и допустить, что на самом деле небо и море не такие уж фосфорически синие, а густые вьюнки на ограде не так уж нестерпимо пурпурны. Фотографии интерьеров впечатляли меньше: темноватые, современные. Чаще всего на них фигурировал какой-то громадный бассейн в раме из жилистого чёрного мрамора — помещение, никак не годное для музейной экспозиции.
