Ты и вправду все организовал для меня?
А как иначе заставить тебя действовать немедленно? Пойми, тебе нужно побыть одной. Если оставить все как есть, будет только хуже.
Мой брат был прав. Если бы он не взялся за меня, я бы так и осталась на Манхэттене, так и ждала бы весточки от Джека, звонка от Леланда, новостей из департамента срочнослужащего персонала. А отчаянное и бесполезное ожидание чего-то, оказывается, очень вредно для здоровья. Так что я позволила уговорить себя на эту ссылку. Набила чемодан старыми тряпками и книгами. Вопреки протестам Эрика я настояла на том, чтобы «ремингтон» отправился вместе со мной.
Даже не пытайся там сочинять, — предупредил он.
Я беру машинку на всякий случай, вдруг меня посетит вдохновение… хотя я бы сказала, что это так же маловероятно, как падение астероида на Попхэм-бич.
Обещай мне, что даже думать не будешь о том, чтобы писать. По крайней мере, первые две недели.
Я пообещала. И сдержала свое обещание. Потому что, как только я оказалась в Мэне, на меня напала страшная лень. Коттедж был очень милым, хотя и чувствовалось, что хозяева всеми силами пытались замаскировать его нищету. К тому же он страдал от зимней сырости, но несколько дней непрерывной топки камина (в сочетании с использованием двух вонючих, но эффективных керосиновых обогревателей) подсушили воздух и стены, и в доме стало уютно. Я проводила дни в праздном безделье. Поздно просыпаясь, я могла все утро проваляться в постели с книгой или же устраивалась в продавленном, но удобном кресле-качалке у камина и листала журналы «В субботу вечером/В воскресенье утром» десятилетней давности, которые обнаружила в деревянном ящике, служившем одновременно и кофейным столиком. По ночам я слушала радио — особенно если звучали концерты Тосканини с Симфоническим оркестром нью-йоркского радио — и зачитывалась до рассвета. Каждый раз, когда у меня возникало желание написать Джеку, я жестоко подавляла его. Моя пишущая машинка, так и не расчехленная, пылилась в дальнем углу гардеробной, убранная с глаз долой.
Но, разумеется, главным делом каждого дня была долгая прогулка по побережью.
Берег тянулся на три мили. Летние резиденции располагались у северного мыса. Скромные домики, обшитые деревянной доской, с плоскими черепичными крышами, они отстояли от воды на добрых полмили. И пожалуй, были единственным обитаемым островком на всю округу. Потому что стоило выйти за ворота и свернуть вправо, как взору открывалась лишь безбрежная гладь моря, неба и чистейшего белого песка.
