В то лето мое
id все-таки прорвалось — я потеряла невинность на дальнем берегу озера. И поскольку один из сотрудников лагеря застукал меня и моего парня в самом разгаре акта…
— Мне действительно стоит об этом знать?
— Конечно. И кстати, тот парень, Моррис Пинскер — кто бы мог подумать, что я отдам свою невинность кому-то по имени Моррис? — ныне весьма уважаемый в Нью-Джерси ортодонт.
— Откуда ты знаешь?
— Как-то, примерно полгода назад, случайно наткнулась на объявление в «Нью-Йорк таймс» о свадьбе его дочери, Эсси. Моррис, дочь Эсси, жена Милдред… Никогда и не догадаешься, что они евреи.
— Кажется, ты говорила, что это был летний лагерь для белой аристократии?
— Там по соседству был лагерь для обрезанных мальчишек, и иногда у нас бывали совместные вечеринки или танцы… хотя я знаю, что некоторые наши мамаши возражали против того, чтобы их дочери из Гринвича и Коннектикута путались с хасидами…
— И так ты встретилась с будущим ортодонтом и продолжила с ним знакомство в лесах?
— Да, все было так прозаично. И знаешь, это просто… случилось. Я познакомилась с этим парнем на танцах у костра, он предложил мне прогуляться у озера, а потом мы как-то оказались под деревом и уже занимались этим.
— Но ты ведь была едва знакома с… как там его звали?
— Моррис. Ты права. Я знала его всего каких-то десять минут до того как позволила ему залезть ко мне в трусы.
— Почему ты считаешь необходимым рассказать мне об это?
— Потому что это еще один пример идиотизма нашей жизни. И потому что я здесь впервые с тех пор.
— Так ты поэтому захотела навестить меня?
— Наконец-то до тебя дошло. — На ее губах заиграла сардоническая улыбка. — Романтическое дежавю у озера.
— Тот эпизод был романтическим?
— Ты, должно быть, шутишь. Тем более что у Морриса вся задница была в прыщах.
Я не смогла удержаться от смеха.
— И когда воспитатель застукал тебя с Мистером Прыщавая задница…
— Меня выгнали из лагеря и с позором отослали обратно в Бруклин. Твой дед два месяца со мной не разговаривал, а моя мать не уставала повторять, что я шлюха.
— Должно быть, это выглядело забавно.
— Послушай, между родителями и детьми всегда сложные отношения… ты и сама это испытаешь.
— Нисколько не сомневаюсь.
Мы замолчали.
— Как такое может быть, чтобы тридцать четыре года пролетели так быстро? — заговорила она первой.
— Для меня и год тянется слишком долго.
— Подожди, пока тебе стукнет пятьдесят, — время будет попросту испаряться. Не успеешь глазом моргнуть — вот тебе Рождество, еще раз моргнул — уже лето. Ты понимаешь, что тебе осталось — сколько? — двадцать, двадцать пять раз вот так моргнуть, и задумаешься: что же в сухом остатке? Вот тогда ты и начнешь совершать глупые паломничества на берега каких-то дальних озер, где трахалась с прыщавым мальчишкой.
