— Вот теперь ты уж точно несешь ерунду.
— Ты всегда страдала от такой низкой самооценки?
— Да, и никогда еще так не краснела, с тех пор как…
— С прошлой ночи.
Я промолчала, чувствуя, что еще сильнее заливаюсь краской.
— Давай сменим тему, — предложила я.
— Как раз вовремя, поскольку нам пора выбираться с этого озера.
Он взялся за весло, расправил плечи и начал грести к берегу. Солнце начинало свой медленный закат. На обратном пути мы почти не разговаривали, хотя мне не давала покоя мысль о том, что никто и никогда не называл меня удивительной. Я все прокручивала в голове его слова о браке.
Сломать общественные условности — особенно если речь идет о ребенке — не так-то легко. Но ты можешь совершать маленькие акции протеста против повседневной рутины, в которой вынуждена вариться…
Но даже одна маленькая акция протеста была для меня серьезным шагом, а заодно и границей, которую я не могла переступить, не испытывая при этом чувства вины.
Мы причалили к берегу, вернули каноэ, пошли к машине. Тоби снова сел за руль, поскольку Джеффри проснулся и требовал еды. Мне пришлось устроиться с ним на заднем сиденье и кормить из бутылочки, которую я прихватила с собой.
— Ему ничего, что она холодная? — спросил Тоби.
— Когда ты голодный, тебе все равно. Интересно, откуда ты, великий противник детей, знаешь про холодные бутылочки с детским питанием?
— Я кормил двух своих племянниц, когда они были совсем маленькие.
— И даже менял подгузники?
— Подгузники я не выношу, и моя сестра это знала.
— Она у тебя единственная сестра?
— Она была моей единственной родственницей.
— Была?
— Она умерла несколько лет назад.
— О господи, какой ужас.
— Да, — тихо произнес он, — это было тяжело.
— Она болела или что-то еще?
— Что-то еще, — произнес он, и по его голосу я догадалась, что он больше не хочет говорить на эту тему.
Уже сгустились сумерки, когда мы вернулись в Пелхэм. Тоби припарковал машину у офиса моего мужа. Я разглядела медсестру Басс, склонившуюся над рабочим столом в приемной. Она подняла голову, заслышав звук подъехавшей машины, и я видела, как она наблюдает за нами, отмечая про себя каждую деталь — и что Тоби сидел за рулем, и что он помог мне донести Джеффа, и что мы провели полдня вместе. Я помахала ей рукой и улыбнулась широкой фальшивой улыбкой. Она тут же отвела взгляд, уткнувшись в бумаги на столе.
Дома я переодела и накормила Джеффа, потом усадила его в манеж. Тоби засучил рукава и принялся рубить чеснок.
