Жуткая история. Вслед за начальником мы вышли из дома на край обрыва. Внизу ярко светила одинокая электролампочка, круглосуточно горящая у футштока, где велось наблюдение за морем и куда приходил записывать наблюдения гидролог.
— Вот здесь примерно все и произошло,— сказал начальник. В кромешной тьме, как на сцене, освещалась пустынная снежная поляна, за нею просматривались гряды торосов. Того и гляди из-за них выйдет мощный зверюга.
Скорее всего метеоролог, увлекшись, не заметил тихо подобравшегося зверя. Вспрыгнул на бочку, отбиваясь, откуда медведь его и утащил, уже бездыханного, в торосы... Охотился ли он за человеком, или встреча произошла случайно — сейчас уже не определишь. Одно тут ясно, медведь был голоден.
— Шкет какой-то,— сказал начальник.— Откуда только такие берутся.
Мы подтащили его к домам, бросили у механической, чтобы сохранить до прилета специальной комиссии. Но вечером его не стало. Пропал. Пошли искать. Отыскали в торосах. По следам догадались — утащил его туда медведь. Наверное, его братец. Два их, видно, таких небольших. Принесли и забросили уже теперь на крышу. Настроение у всех тягостное, а механик посмотрел на тело растерзанного товарища, совсем помрачнел, говорит, как хотите, но я уже больше жить тут не могу, улечу с первым же бортом. Каждый так в тот момент из нас подумал, но дело-то бросать нельзя, надо было работать. Дожидаться прибытия замены.
Их чувства понятны, но как же можно было, живя в таких заведомо медвежьих местах, выходить на берег без оружия? Если не было карабина, то хотя бы прихватить с собой ракетницу...
— А что с ней против медведя сделаешь, какой от нее толк? — удивился начальник.— Да и всего-то их у нас пара штук.
О многом я передумал, возвращаясь на остров Средний. Напрасно на этой станции забросили охоту, перестали держать свору полярных лаек-медвежатниц. Лохматые псы эти, не признающие жизни в теплых комнатах, спящие на снегу, всегда готовы поднять истошный лай при приближении медведя, предупредить о нем людей. Будь рядом с метеорологом собака, не подошел бы зверь.
В том, что белый медведь опасен и доверяться ему не стоит, я убедился, побывав на острове Виктория. Случилось это через несколько лет после того, как был принят закон об охране, и мне, новоиспеченному начальнику полярной станции, вменялось в обязанность не допускать его нарушения.
Мне удалось — не без труда — убедить своих товарищей забыть мечту добыть хотя бы по одной шкуре. Ну а что делать, если медведь нападет! Мы тогда еще не очень знали этих животных, и я — сам теперь этому удивляюсь — решил на первом же пришедшем самце продемонстрировать, как он меня, совсем безоружного, не тронет. Я фотографировал его с шести, как показывал дальномер фотоаппарата, метров, и медведь на меня даже не посмотрел, ушел. Зато второй, как раз не очень больших размеров, вороватый, за которым я, безоружный, погнался в торосы, едва меня не съел. Я отбивался от него телогрейкой, и не подними горластые чайки крика из-за куска мяса, который этот зверюга тащил от станции, не жить бы мне... Только благодаря этим птицам и спасся. Медведь, освободившись от телогрейки, которая намоталась ему на голову, смотрел то на меня, то на мясо. Мясо ему показалось дороже, а не то лежать бы мне, как этому метеорологу. И вот тогда-то мы и опробовали ракетницу.
