Наибольшее впечатление на королеву произвело не возвращение карты Тосканелли, но сама попытка венецианцев украсть ее. Тут уж у нее не осталось ни малейших сомнений: она поступила мудро, сразу же высказавшись за экспедицию в Индию.
— Ну и хитры же эти венецианцы, — сказала она королю Фердинанду, когда они остались вдвоем. — Сразу поняли, что обогащение Испании, обещанное Колоном, произойдет за их счет.
— А разве нам не хватит богатств Гранады? Изабелла покачала головой.
— Священный долг правителей — не останавливаться на достигнутом, когда у них есть возможность расширить владения государства, во главе которых они поставлены Господом Богом.
— Все так. Но давайте не путать грезы с реалиями. Земли, которые можно достичь, плывя на запад, пока не более чем мечта.
— Не так давно мечтой казалось и покорение Гранады. Однако ждать осталось совсем недолго.
— Гранада у нас перед глазами. Мы знаем, что она существует. Но мы не можем увидеть земли сеньора Колона.
— Есть другие глаза. Ими Колон видит Индию так же ясно, как мы — Гранаду.
— Об этом я и говорю. Стоит ли рисковать жизнями людей и богатством, кровью и золотом, чтобы доказать, что его видения — не миф?
— Кто не рискует, тот не выигрывает.
— А должны ли мы рисковать? Война опустошила нашу казну и может затянуться еще на много месяцев. Каждый мараведи на счету.
Собственно, последней фразой и определилось решение, которое услышал Колон на следующий день, придя в королевский павильон. Исполнение его надежд вновь откладывалось. Но он получил твердое заверение, что владыки Испании на его стороне.
— Мы всесторонне рассмотрели ваше предложение и решили вас поддержать, — сообщила ему королева. — Однако осуществление экспедиции возможно лишь после покорения Гранады. Только тогда у нас будут необходимые средства. А пока дон Алонсо де Кинтанилья получит указание выплачивать вам пособие, чтобы вы ни в чем не знали нужды.
От встречи с королевой Колон ждал большего, но и такой итог не обескуражил его.
— В конце концов, — резонно заметил Сантанхель,— стоит ли раздражаться из-за нескольких недель отсрочки, когда позади годы ожидания.
Они сидели вдвоем в шелковом шатре канцлера. Пообедали, но еще не встали из-за стола. Колон вздохнул.
— Меня все еще считают молодым, хотя годы несбывшихся надежд уже посеребрили мою голову, — он наклонился, чтобы показать седые волосы, действительно появившиеся в его великолепных рыжеватых кудрях.
