Соседка миссис Барлилав по другую сторону от нее, миссис Суиллер, оперлась передними ногами на загородку и делилась новостями со следующей в их ряду соседкой, миссис Суидчоппер.
— Пусть бы просто недоросток, миссис Суидчоппер, тогда бы еще полбеды, — печально говорила она. — Так ведь бедняжка, видать, к тому же родился уродом.
— Да что вы говорите, миссис Суиллер? — в ужасе спросила соседка. — Неужто уродом?
— Да, у него передние ножки не в порядке.
— Как это?
— Внутрь глядят. Да и не похожи они на свинячьи копытца, больше на собачьи лапы смахивают.
Миссис Гобблспад тоже обратила внимание на горестную для миссис Барлилав деталь и поведала о ней своей соседке, миссис Мэйзманч, и постепенно всюду повысовывались головы и мамаши, удобно опершись передними ногами на перегородки, принялись обсуждать событие. Лишь в стойле номер пять посередине ряда не высунулась голова, — миссис Барлилав по-прежнему стояла на месте, с огорчением разглядывая свое уродливое дитя. Его семеро братьев и сестер настойчиво повизгивали у нее под ногами, требуя, чтобы она улеглась и опять покормила их. Так она и поступила, но шпунтика во всеобщей толкотне сшибли с ног, он оказался на спине и беспомощно заболтал в воздухе своими нелепыми косолапыми ножками.
Но даже когда он сумел встать на ноги и попытался тоже пристроиться поесть, его беспрерывно отпихивали, и ему досталось очень мало молока. Начиная с миссис Трофликкер из стойла номер один до миссис Грабгаззл из номера девять, все были убеждены в одном: свинарь не оставит здесь уродца.
— Свинарь его заберет, — говорили они.
— Уж это точно.
— Само собой — с такими-то ногами.
— Бедный малыш.
— Заберет его свинарь, помяните мое слово.
Точно черное облако, над хлевом нависло уныние.
Свиньи не знали доподлинно, куда девались шпунтики или же покалеченные поросята, на которых нечаянно наступила или улеглась мать. Они знали только, что являлся служитель и уносил несчастного, поэтому они и выражались «забрать». Они ничего не ведали о существовании тяжелой деревянной дубинки, которую свинарь держал в сарае с кормом и с помощью которой жаловал милосердную смерть слабым и покалеченным.
В скором времени отдаленное звяканье ведер и донесшиеся с ветерком вкусные запахи подсказали им, что служитель несет завтрак. И тут же тихое сочувственное похрюкивание сменилось громкими нетерпеливыми выкриками, а возбуждение перед кормлением вытеснило мысли о судьбе шпунтика.
— Эй, ты, свинарь, побыстрей!
