— Теперь недолго уже осталось, — говорила какая-нибудь утомленная мамаша своей соседке после приблизительно полутора месяцев кормления. — Скоро и Приют.
— Да, дорогуша, вам это будет полезно.
— Там так тихо и красиво.
— И воздух приятный, бодрящий.
— Да, но все-таки не забывайте, мне будет не хватать моих деток.
— Само собой, но отдохнуть-то надо. Зато лентяй свинарь за это время приберет как следует дом.
Приют отдохновения представлял собой небольшой треугольный участок на склоне холма с неровной поверхностью. Участок этот расширялся от вершины книзу и был ограничен ручьем. По двум сторонам треугольника он был огорожен крепкой, натянутой донизу проволокой, посередине же участка стоял громадный старый дуб. Верхняя часть холма была усеяна муравьиными кучами.
Наутро после того как братья и сестры Шпунтика покинули дом, в стойло номер пять снова заявился свинарь и отпер дверь. Обычно в подобных случаях над дверьми показывались одна-две головы и слышались один-два возгласа: «Счастливого отдыха!» или: «Желаю хорошо провести время!». Но на сей раз все было по-иному: ведь никто не помнил такого случая, чтоб в Приют отправлялся поросенок, а тем более шпунтик. К тому времени, как Шпунтик вежливо попрощался с тетушкой Суиллер и тетушкой Гобблспад, поверх всех загородок из дверей торчали головы. Все хотели поглядеть на необычного малыша. И пока миссис Барлилав с достоинством шествовала позади тяжело ступавшего служителя, а Шпунтик семенил за нею, их сопровождали многочисленные и искренние напутствия, произносимые, правда, вполголоса, чтобы не разбудить Сквайра.
Шпунтику все вокруг казалось новым и чудесным. Едва служитель закрыл за ними ворота, поросенок воскликнул:
— Ох, мамочка! Прямо дух захватывает! Можно я пойду осмотрюсь?
— Ступай, куда хочешь, радость моя, — отозвалась мать. — Только будь осторожен, если спустишься вниз, к воде. Помни: свиньи не умеют плавать.
«Зато свиньи могут летать, — с ликованием подумал Шпунтик Собачья Лапа и побежал по высокой траве. — Особенно если найдется возвышение, откуда можно спрыгнуть».
Миссис Барлилав с гордостью провожала глазами своего любимца. Ее поразило, как быстро он обежал весь Приют, галопом промчался вниз к ручью, полюбовался там на сверкающую, звенящую воду и опять взбежал наверх, продравшись через заросли тростника и жесткой травы, и там потерся о шершавый ствол дуба. Он вспрыгивал на муравьиные кучи и соскакивал с них скорее как ягненок, чем как поросенок. «Может, у него и собачьи передние ноги и тощие задние, но все равно, — думала она, — он подвижнее и бойчее любого из тех дюжин толстеньких за долгие годы материнства».
