— В конце концов я сказал ему так:
В школе жизни я учу уроки,
Мне дадут оценку в час урочный,
а кому не впрок идут уроки,
пусть тому аллах назначит срок!
И судье пришлось закончить препирательства. «Поживем — увидим, чья возьмет», — сказал тогда судья. Победила моя правда, я увидел, как на всем Юге создалось единое государство — Народная Демократическая Республика Йемен, — гордо заключает Бубешр.
Хурейда
Сверху потянули за цепочку, скрытую в стене, щелкнула щеколда, и распалась деревянная крестовина запора. В смотровом оконце третьего этажа — смуглое старческое лицо в зеленом платке. Младший мансаб Хурейды.
Почти четыре века назад мимо селения Хурейда проезжал слепой проповедник сейид Омар аль-Аттас на своем осле. Животное заупрямилось, отказалось идти дальше, и Омар воспринял это как знамение свыше: поселился в Хурейде, а перед смертью объявил ее заповедной хаутой. Его внук был первым мансабом — старейшиной хурейдских Аттасов. Позднее мансабов стало двое. Произошло разделение полномочий: старший мансаб возглавлял религиозные церемонии и ведал делами самой Хурейды, младший улаживал споры между племенами.
Сбросив на межэтажной площадке сандалии, прохожу по крутым ступеням в просторную горницу, сажусь на красный половик, скрестив ноги, и, пряча босые подошвы, оглядываюсь. Высокий потолок подпирают деревянные столбы, с тяжелой двери поблескивают желтые шляпки гвоздей, на стене напротив — два потемневших бубна, в неглубокой нише — стопка растрепанных книг. Бьют часы, и мансаб подвигает под локоть гостю тугую зеленую подушку.
Сила мансаба основывалась на тонком знании бедуинских обычаев и нрава племенных вождей, их слабостей и достоинств. С образованием Демократического Йемена его светские функции были упразднены, но Али бин Ахмед сумел сохранить личное влияние как непревзойденный знаток традиций и обычаев родного края. К его мнению прислушиваются не только в Хурейде, но и в самом Адене.
Входит сын мансаба, немолодой уже, склоняется перед отцом, целует руку. На подносе угощение: консервированные ананасы и персики, бисквиты, в крошечных стеклянных кружках красный чай. Мы с Абд аль-Азизом пришли в этот дом после того, как несколько дней тряслись в грузовике по гальке русла, побывали в обеих развилках вади Дуан, собрали сведения о том, какие племена и семьи живут в девяти десятках местных селений. Это называется этническим картографированием. Теперь мы хотим кое-что уточнить.
