У дома, вдоль стен которого стоят кадки с цветами, мы останавливаемся, и Хадж идет предупредить хозяина о нашем приходе. С другой стороны улицы с любопытством смотрят девочки. У них, как и у взрослых кабильских женщин, вокруг талии повязаны длинные полосатые платки.
— Входите,— приглашает радушным жестом Хадж.— Правда, сам хозяин уехал в Алжир за серебром. Но вот его младший сын, Ахмед Унас.
В мастерской небольшой станочек, на стойке в гнездах размещены десятки пилок, ножниц, рашпилей и других орудий труда: судя по отполированным рукояткам, ими пользовались еще основатели рода Унасов, Ахмед, интеллигентного вида юноша, показывает, как делается пояс. Он берет со стола моток серебряной проволоки и отрезает несколько кусочков. Эти заготовки Ахмед гнет плоскогубцами, круглогубцами, щипчиками — получается фигурка, понятная пока ему одному. Затем достает со стойки серебряную пластинку и приваривает к ней проволоку горелкой. Теперь перед нами уже одна из составных пластин пояса с узором, похожим на венчик цветка. Эту пластину он соединяет звеном из той же проволочки с другой, готовой.
— Так, звено за звеном, делается пояс, похожий на те, которые носили еще в старые времена. — Ахмед протягивает тяжелый узорчатый пояс, снятый со стены. — Как и наши предки, и мой отец, и мои два брата — они живут на соседней улице со своими семьями — серебряных дел мастера. В каждом роду продолжает ремесло кто-либо из сыновей, полюбивших это искусство. А я решил стать экономистом — эта наука очень нужна нашей стране.
Ахмед Унас — студент Алжирского университета. Беседуя с нами, он очень одобрительно отозвался о мерах правительства, поощряющих ремесленников. Был принят «статус ремесленника», разработано постановление о сохранении и развитии всех национальных ремесел: ковроткачества, гончарного промысла, чеканки, производства золотых, серебряных, бронзовых изделий... Сейчас в Алжире создано новое профессиональное объединение — Национальный союз мелких торговцев и ремесленников.
Ахмед выводит нас узкими улочками на площадь... Автобус набирает скорость по горной дороге, и за спиной остаются в сумерках огни Бениани — серебряного города.
«Изящные и полные благородства»
Широкая магистраль, которую еще засыпают щебенкой и асфальтируют, уходит в сторону. Мы едем меж холмов, склоны которых укреплены земляными террасами и засажены деревцами, чтобы дожди не смывали почву. Аллея высоких эвкалиптов обрывается, распахивается ширь полей, усыпанных одинаковыми желтыми шарами дынь — яркими, блестящими, будто их только что отполировали и отсортировали на конвейере.
