— Полиция! Что они понимают? Плебеи. Варвары. Помнишь, как они убирали отсюда протестующих? Как без необходимости применяли насилие?
— Помню.
Полицейские жестоко разогнали несогласных. Эрика и других археологов это возмутило. Они подали жалобу, оставленную полицией без ответа.
— Ты толкнул Катбада на это? — спрашивает Рут. — На протест?
Эрик улыбается:
— Нет, местные язычники уже подняли шум. Знаешь, в Норфолке много язычников. Скажем, я слегка подбодрил его.
— И ты нашел ему работу в университете?
— Я дал ему рекомендацию.
— Почему не сказал, что он там работает?
— Ты не спрашивала.
Рут поворачивается и идет прочь, утопая во влажном песке. Эрик догоняет ее, обнимает.
— Рут, не сердись. Разве я не говорил тебе, что важны вопросы, а не ответы?
Рут смотрит на знакомое загрубелое лицо Эрика. Постарел, седых волос прибавилось, морщинок вокруг глаз стало больше — но он прежний. Улыбается, голубые глаза сияют. Рут невольно улыбается в ответ.
— Пошли, — говорит Эрик, — посмотрим, сможем ли найти твою тропу.
Они идут по дюнам от моря. На болоте кормятся несколько птиц. Рут вспоминает, что Дэвид назвал Солончак природной заправочной станцией. Птицы смотрят на них, когда они проходят мимо, и продолжают неистово разгребать землю. Издали за ними наблюдает цапля, задумчиво стоя на одной ноге.
У Рут при себе карта Дэвида, где указаны ушедшие в землю столбы. Она молча разворачивает ее и протягивает Эрику. Тот удовлетворенно кивает:
— Так… Теперь мы с картой.
Он долгое время разглядывает ее в молчании. Рут восхищенно наблюдает. Никто не способен лучше Эрика читать карту или ландшафт. Для него холмики, ручьи, деревушки — дорожные столбы, указующие прямой путь в прошлое. Она помнит, как Эрик спросил ее, когда она только начала заниматься в аспирантуре:
— Если бы ты захотела сделать карту своей гостиной для археологов будущего, что сочла бы самым главным?
— Э… полную опись вещей.
Эрик засмеялся:
— Нет-нет. Описи хороши сами по себе, но не говорят нам, как люди жили, что было важно для них, чему они поклонялись. Нет, самым главным является направление. Куда были повернуты стулья. Это покажет археологам будущего, что основным предметом в доме двадцать первого века являлся большой серый прямоугольник в углу.
Эрик поднимает взгляд от карты, втягивает носом воздух и улыбается.
— Думаю, в эту сторону.
Они отправляются бодрым шагом. Ветер дует им в спину, прижимает к земле грубую траву. Минуют заливаемые приливом заросли камыша — мелкая вода темна, таинственна. Над ними сердито, хрипло кричит какая-то птица.
