Ночью Рут боялась остаться одна, поэтому Эрик спал у нее на диване, согнув длинные ноги в ее спальном мешке, и не выразил недовольства, когда Флинт разбудил его в пять часов, принеся мертвую мышь. «Он настоящий друг, — думает Рут. — Несмотря ни на что, чудесно видеть его снова, вновь идти с ним по Солончаку».
После завтрака Эрик предложил взглянуть на место хенджа, и Рут с готовностью согласилась. Ей нужно уйти из дому, в темных углах которого она ежесекундно ожидает увидеть мордочку Спарки. Нет, лучше быть на открытом воздухе, береговом просторе под высоким голубым небом. Она и забыла, как широк берег во время отлива. Песок тянется на мили, кое-где поблескивают заливчики, прибитый волной сушняк чернеет на фоне горизонта. Пространство выглядит бесконечным, совершенно ровным, но Эрик точно знает, куда идти. Широко шагает, окидывая взглядом даль. Рут в надежных резиновых сапогах спешит следом.
Ночью ветер нанес из песка странные сооружения и гребни. У моря поверхность более ровная, усеянная пустыми устричными раковинами и дохлыми крабами. К морю текут ручейки, иногда встречаются довольно широкие окна. Рут шлепает через одно из них, вспоминая лето раскопок хенджа, ощущение песка под босыми ногами, холод воды и острую боль от ходьбы по ракушкам. В конце дня ее ступни были покрыты крохотными порезами.
— Ты по-прежнему считаешь, что хендж нужно было оставить на месте? — спрашивает Рут.
Эрик поднимает лицо к солнцу, зажмурив глаза.
— Да, — отвечает он. — Его место здесь. Он обозначал границу. Нам следовало с почтением отнестись к этому.
— Для доисторических людей границы были важны, так ведь?
— Несомненно. — Эрик осторожно перешагивает через быстрый ручей — он без резиновых сапог. — Поэтому они обозначали их погребальными курганами, святилищами, приношениями предкам.
— Как думаешь, мои останки железного века обозначают границу?
Во время завтрака Рут рассказала Эрику о своей находке — о девочке с выбритой головой и веточками, обвитыми вокруг рук и ног, о торках и монетах, о волнующем местонахождении костей.
Эрик колеблется.
— Думаю, да, — отвечает он наконец спокойным, мерным голосом лектора. — Границы на древних ландшафтах иногда обозначали одиночными погребениями. Возьми, к примеру, тела на Ютландии.
Рут вспоминает ютландские открытия: обнаруженные в воде дубовые гробы с телами из бронзового века. Среди них было тело молодой женщины, и Рут помнит главным образом ее одежду, поразительно модную сегодня вышитую мини-юбку и топ из дубленой кожи.
