— Лори, я знаю, как тебе было тяжело и…
— И вы решили облегчить мои страдания, поведав декану Ларкину, что я в своих фантазиях сплю с вами? Вы в своем уме?
— Лори, не надо так. Посмотри, мы привлекаем к себе внимание. Может, нам лучше встретиться после уроков у меня в кабинете?
— Чтобы там мы могли раздеться, я увидела бы ваше великолепное тело и удовлетворила бы свою похотливую страсть? — Лори не заботило то, что проходившие мимо останавливались и слушали их разговор. — Вы отвратительны. И вы об этом пожалеете. — Она гневно выкрикивала эти слова. — Бог свидетель, вы очень пожалеете об этом!
Протиснувшись сквозь толпу ошеломленных студентов, Лори побежала в общежитие. Запершись в своей комнате, она упала на кровать, слушая кричавшие в ее голове голоса.
Один говорил: «По крайней мере, ты хоть для разнообразия постояла за себя».
Другой вопил: «Как Элан мог предать меня? Его же предупреждали, чтобы он никому не показывал эти письма. Он наверняка пожалеет об этом. Хорошо, что у тебя есть нож. Красавчику-болтуну больше никогда не придется беспокоиться из-за нас».
Сразу после воскресной передачи Бик с Опал вылетели в Джорджию. В тот вечер для них там устраивали прощальный банкет.
Во вторник утром они выехали на машине в Нью-Йорк. В багажнике лежали их вещи, пишущая машинка Бика и канистра с бензином, тщательно завернутая в полотенца. Это был весь их багаж.
— Когда мы подберем себе дом, мы устроим там благотворительный культурный центр, — объявил Бик.
А до этого они поживут в номере в Виндхэме.
По пути Бик излагал Опал свои соображения.
— Я ведь тебе рассказывал о том случае, когда уже взрослая женщина кое-что вспомнила про своего папочку, и он теперь в тюрьме. Она вдруг отчетливо вспомнила, что происходило в ее доме и в фургончике. А вдруг Господь, решив испытать нас, помог Ли вспомнить отдельные моменты ее жизни с нами? Вдруг она начнет рассказывать о нашем загородном домике, о расположении комнат в нем, о маленькой лестнице наверх? Вдруг им каким-то образом удастся его найти и узнать, кто жил там в те годы? Этот дом являлся наглядным доказательством того, что Ли находилась там под нашей опекой. Что же касается остального, Ли несколько не в себе, никто никогда не видел ее с нами за исключением той кассирши, которая вряд ли сможет нас описать. Так что надо уничтожить этот дом. Так велит Господь.
Было уже темно, когда они, проехав через Бетлехем, добрались до Элмвилла. И, несмотря на это, они увидели, что за прошедшие пятнадцать лет так мало что изменилось. Обшарпанная забегаловка на обочине дороги, бензоколонка, ряд старых домиков с тускло освещенными крылечками, с облупленной краской и провисшими ступенями.
