Почему-то в голову лезли всякие способы, которые уменьшили бы вероятность посадки на мель: вместо того чтобы думать о том, каким образом заставить судно повернуть назад, я размышлял, что на всякий случай не мешало стравить в воду по две смычки якорной цепи — по пятьдесят метров с каждого борта — это могло бы задержать судно на больших глубинах при дрейфе к мели. Я даже позвонил в машинное отделение и сказал, чтобы там проверили работу всех водоотливных насосов. Но из-за шума ветра пришлось кричать в трубку, и получилось, что я вроде бы запаниковал, и сердито, злясь на самого себя, с лязгом вставил в металлическое гнездо массивную телефонную трубку.
У вахтенного помощника был странный, отсутствующий взгляд, и я понял, что он слышал мой приказ относительно насосов и теперь изо всех сил пытается выдавить улыбку, а получается черт знает что,— нужно было на малое время отвлечь его, занять каким-нибудь другим делом, не связанным с наблюдением.
— Прошу вас,— обратился я к нему,— найдите вахтенного боцмана и передайте, чтобы он собрал парусную вахту к бизань-мачте (последняя, кормовая мачта, у барка — с вооружением косых парусов), потом пусть поднимется на мостик. И еще — пожалуйста, определите поточнее место судна.
Память вдруг заработала с необычайной торопливостью, словно перелистывались страницы старинной пухлой книги, написанной капитан-командором флота Российского Василием Михайловичем Головниным еще в прошлом столетии отчасти им самим, отчасти в переводе с других языков, но с неизменным личным комментарием, умным и основательным, с длительными наставлениями, рацеями, в коих излагались меры, которые надобно было принять, дабы избегнуть ужасной гибели парусных кораблей, разбору случаев которой и посвящалась сия книга.
«Да, конечно же, надо переместить центр парусности судна! Но как? Каким образом? Перемещения можно достигнуть постановкой или подъемом парусов. Попробовать выйти на ветер? — думал я.— Для этого следует переместить центр парусности в корму. Как? Прямые паруса на второй грот-мачте не поставишь — опасно посылать в такой шторм людей на реи. Поставить бизань — кормовой парус? Рискнем...»
Хватаясь за что придется, матросы и курсанты под руководством боцмана развязывали на бизань-мачте тросы крепления паруса. Серега был там же. Видно было, с каким трудом поддавались его озябшим пальцам сырые концы, а ветер трепал бушлат, волосы на голове — фуражку, видимо, все-таки унесло за борт...
