Устоять на палубе, не держась за что-нибудь, было невозможно. В помещениях летела мебель, со звоном сыпалась из шкафчиков посуда, дребезжа, катились по камбузу бачки и кастрюли...
Глядя на выправленный рангоут — мачты и реи,— я порадовался про себя, что еще вчера перед тем, как войти в узкость пролива Большой Бельт, приказал убрать все паруса по-походному, то есть уложить и закрепить на реях. Управление судном под парусами в узкостях чрезвычайно сложно: это можно позволить себе лишь тогда, когда ты уверен в опытности команды, в конце практики: курсанты, приобретшие некоторую сноровку при работе со снастями, не подведут.
По опыту я знал, что шторм, начавшийся внезапно и в таких условиях, обещает кончиться скоро и резко; но от него можно ожидать всяких бед, бывали случаи, когда судам, попавшим в такую передрягу, приходилось прерывать рейс и возвращаться в порт на ремонт.
Барк продолжал движение вперед, несмотря на то что скорость его не превышала двух узлов, а порой он попросту топтался на месте, изо всех сил удерживаясь против ветра.
Подлетала чайка и бесстрашно парила над взбудораженным морем; она была совсем близко, и я видел ее круглый агатовый глаз. Чайка наклоняла головку то вправо, то влево, высматривая добычу, вдруг стремглав пикировала и через мгновенье тяжело взлетала с добычей — из птичьего клюва, трепеща, торчал рыбий хвост. Ветер подхватывал чайку и относил далеко от судна, но, проглотив рыбу, она возвращалась снова.
Среди практикантов на корме я заметил знакомую фигуру курсанта Сергея Терехова, сына моряка, с которым мне когда-то привелось вместе плавать по северным морям. Серега съежился, спрятал голову в плечи. Ветер срывает с головы фуражку, но не может унести, так как Серега догадался опустить под подбородок штормовой ремешок. Я вижу, как с фуражки у него стекает вода, и тоненькая струйка устремляется прямо за шиворот, и Серега вздрагивает, гримасничая, говорит что-то своему приятелю-однокашнику — фамилию того я не запомнил. Вообще, запомнить в начале плавания полтораста курсантов, пришедших на каких-то два месяца практики, невозможно.
Когда я командовал парусной учебной шхуной, то знать полсотни курсантов в лицо и по фамилии не составляло труда, и, наверное, это было еще и потому, что я тогда был моложе. Сейчас меня интересует другое, чем простое запоминание подчиненных,— как они смотрят на свою будущую специальность, что ищут впереди, вот что занимает меня в первую очередь.
