Значит, ратуя за линии электропередачи высоких и сверхвысоких напряжений порядка 1150 и 2250 киловатт, энергетик Олег Кучерявый думал не только об утечках энергии, об изоляторах совершенно нового типа, но и о земле — ее лесах, пашнях, реках. Им он не хотел нанести урона.
...И теперь, глядя на озеро с чудным названием Парное, где отсвечивало тревожно-закатное небо, я прокручивал в памяти все эти встречи. Понемногу смятение покидало меня. Жизнь не остановить. Уже с тех пор, как человек срубил первое дерево, он вступил с природой в трудные отношения, и нечего тосковать о необратимых временах. Мы же помалкиваем, когда садимся в самолет и проводим считанные часы в дороге, когда-то отнимавшей годы и месяцы. Мы же не задумываемся, что самолет — это металл, это энергия...
Могучий энергетический комплекс впишет свои краски в привычный сибирский пейзаж. В удалении от промышленных зон вырастут новые города с зонами отдыха, парками, пляжами, культурными центрами. Их образ уже рождается в арлитектурных мастерских. Обитатели этих городов, так же как и сами города, и гигантские электростанции, и вся эта земля будут работать на новый век.
Этот комплекс, только начинающий делать первые шаги, конечно же, не упоминался в планах ГОЭЛРО. «...В Сибири принимается во внимание только западная ее часть, те губернии и области, которые прилегают к Уралу», — говорилось в черновом варианте программы работ Государственной комиссии по электрификации России. Но Владимир Ильич Ленин перед словом «принимается» вставил коротенькое «пока». Всего лишь слово. Но этим «пока» он как бы бросил мысль в будущее — наше сегодня и наше завтра.
Евгений Федоровский
«Действуйте по обстановке...»
Cамолет слегка покачивало, словно он не мчался на высоте десяти тысяч метров, а плыл по морю, взбудораженному легкой зыбью. Мерно, убаюкивающе гудели турбореактивные двигатели. Десантники, привалившись к стенке, дремали. Лица их, однако, выглядели напряженными. Они крепко и бережно, точно младенцев, порученных их неусыпным заботам, прижимали к себе запасные парашюты, в которых при десантировании заключалась добавочная надежность. Какие-то короткие мгновения отделяли солдат от команды «Пошел!», когда придется нырнуть вниз, в неизвестность...
Сидевший неподалеку от люка старший лейтенант Владимир Просвирин поглядывал на часы. Сколько бы он ни прыгал, — а на счету у него, инструктора парашютного спорта, было уже семьдесят три прыжка — чувство новизны и необычности свободного полета не покидало офицера. Всякий раз хотелось испытать его вновь.
