Соседи бурили скважину на глубину в несколько километров. Чувствовалось, что люди здесь обосновались надолго. Строй вагончиков образовывал замкнутый прямоугольник, посреди которого был поднят навес от солнца. Тут же под ним стояли скамейки. Кто-то устроил даже подобие газона с цветами. Познакомиться с соседями как следует не удалось. Побросали мешки с продуктами в кузов машины и помчались обратно. Мало того что надвигалась буря, еще и садилось солнце...
Всю ночь и наутро шуршание ветра то переходило в режущий свист, то, немного стихнув, начиналось снова — сначала вкрадчиво, потом настойчиво. Днем работа на монтаже была прекращена. Буря разразилась в полную силу.
Вокруг стояла пыльная завеса. В небольшом дворике внутри замкнутого строя вагончиков — хотя ветер был и тише, воздух светлее — голоса наши тонули в невнятном шуме. Фигура человека, шедшего к вагончику, колыхалась воздушные струи крутились в пространстве, как поток в водовороте.
Тажудин водил меня в гости по вагончикам. Везде его встречали оживленно. Чувствовались одновременно уважение и непринужденность Багровый обветренный Тажудин в белой рубашке с засученными рукавами на жилистых руках краснел от чая еще больше, становился еще более добродушным и веселым
Бригада Тажудина была смешанной — в ней были казахи, люди с Кавказа, русские, украинцы. Сам Тажудин давно уже монтировал вышки на Мангышлаке, его семья жила в Шевченко — городе, построенном из коричневатого камня-ракушечника на самом морском берегу. Вечерами солнце садилось в сине-зеленую воду напротив города, в той стороне, где на другом берегу Каспийского моря лежал Дагестан, родина Тажудина.
Тажудин и его монтажники рассказывали мне за чаепитиями, как они однажды тащили вышку, возле которой мы с Сариевым сделали посадку по пути в бригаду. На этой буровой сейчас работал прославленный мастер Салманов. Планомерно, точно по графику уходили под землю сотни метров труб, буровая работала как хорошо отлаженный механизм... На место вышку тащили зимой. От дождей сор развезло в жидкую грязь по колено, которую приходилось месить болотными сапогами. В этой грязи вязли и тракторы Гусеницы под основанием вышки, на которых она двигалась, тащились волоком, оставляя за собой настоящий ров. Приходилось добавлять все новые и новые машины для тяги. Рвались тросы. Сооружение в пятьдесят метров высотой, с усилием скользя по грунту, опасно кренилось то в одну, то в другую сторону...
