Володька умным оказался, сразу рванул повыше. Как только первый пост, прикрывавший лестничный пролет смели в мгновение ока — так дожидаться не стал и двинул к вспомогательной пожарной лестнице.
Поэтому змеи, и прочие гады, миновали. Володька их издалека только увидел, гадюки прямо кодлами катились — сразу ружжо с двумя последними патронами бросил, дурак, и на десятый помелся. Там закрылись кое-как, но вентиляцию не учли, снова пришлось отходить. Рванул сразу на двадцатый — и не прогадал. Здесь ребята по уму перекрылись. Выше по этажам крики душу рвали еще дня три. А здесь — порядок, какие-то стотонные тела ломились в противопожарку, но та выдержала. И гады не проползли. Комаров, правда, было много поначалу, но кое-как и с ними справились.
А вот растения не учли. Когда все офисные цветочки-листочки начали травить отраву в воздух — так сразу и не понятно. Астма, удушье через вздох… И этот блядский привкус во рту. Два дня и половина стали трупами. Кто догадался маски сделать и стирать их в туалетах — с трудом, но держались на ногах.
Короче, про цветуечки поняли поздно, и когда, в панике, сгребли их все в кучу возле броневой двери и пытались сжечь, обливая ромом из бара в приемной — почти все кони и двинули. Пока Володька чего горючего искал по служебным подсобкам — трое удержались на ногах.
Володька потерял сознание, только притащил эмалированную двухлитровую канистру авиационного бензина, которую нашел у системщика.
Когда очнулся — понял, что остался один. Дверная краска полопалась от жара, но сталь выдержала. На прогоревшем полу лежал ровный слой пепла, перемешанного с керамикой. Еще через день — начался смрад от мертвых людей. Володьке пришлось перетаскивать тела в дальний кабинет и заклеивать скотчем все щели. Измотал рулоны, что нашел по офису, оставшиеся после уплотнения вентиляции. Вроде не воняет…
Всего за две недели человечества не стало. Иначе — почему по спутнику ни единой трансляции. Зверье повсюду, а растения добили тех, кто умудрился избежать новых хозяев земли.
Володьке вдруг показалось, что он вообще остался один, на всем белом свете. Запасы еды из буфета заканчивались — чипсов больше нет, хлопьев — пачки три. Да чай… Вода еще есть в пластиковых емкостях, в водопроводе уже нет. Электричество, тьфу-тьфу, пока блымает.
Все, конец…
Бывший охранник делового центра столицы медленно поднялся на ноги. Неимоверным усилием поднял бесполезный резинострел, в котором оставалось четыре патрона.
