Никогда не забуду один из экспедиционных вечеров. Мы сидели в отведенном нам классе одной из сормовских школ. Полевой сезон подходил к концу, и класс напоминал музей. На легких голубых столиках, принесенных из школьного буфета, стояли старинные часы, самовар с большой никелированной ручкой, в котором когда-то на нижегородской ярмарке разносили сбитень, резные прялки и гребни с расписными донцами, огромная деревянная ступа с пестом, медные подсвечники, деревянные чашки. Здесь же лежали старые книги и фотографии. Ребята сидели за столиками и обрабатывали заполненные за день анкеты обследования семей рабочих завода «Красное Сормово».
И в это время вошел сормовский школьник Сережа Яковлев, принимавший активное участие в нашей экспедиции, и положил на стол длинноствольный пистолет.
— Это память о рабочем-дружиннике, погибшем на баррикадах в 1905 году. Он сам сделал этот револьвер и отстреливался из него на баррикаде до последнего патрона. В вашей коллекции много вещей, но нет такой — а ведь это главное в нашем сормовском прошлом...
И открытие этой способности юности безошибочно видеть главное в жизни — едва ли не важнейший научный итог тех этнографических экспедиций, что проводятся уже шестнадцать лет.
С. Рождественская, кандидат исторических наук
Рожденные на Барсакельмесе
В конце 1941 года — года военного, очень трудного для страны, специальным указом Советского правительства был организован заповедник на юге Туркмении, в Бадхызе. Плодотворные результаты этого удивительного по военному времени мероприятия можно видеть сегодня и в Бадхызе, и на острове Барсакельмес, в Аральском море.
Остров Барсакельмес кажется точкой на карте. Его сравнительно небольшие размеры (185 квадратных километров) и привлекли ученых, когда они решили провести смелый эксперимент...
Но сначала о Бадхызе. Заповедник в Бадхызе создали для того, чтобы спасти от исчезновения единственных представителей диких лошадей в фауне нашей страны. Некогда куланы («лошадь — полуосел», как окрестил их известный путешественник Паллас, впервые описавший куланов в 1775 году) были распространены очень широко. Неисчислимые косяки паслись от Днепра до Амура, от Урала до Индии. Но в начале нашего века куланы начали исчезать повсеместно: очень высоко ценился их целебный жир, мясо и шкура, из которой изготовляли шагрень — цветной сафьян. Куланы погибали еще и потому, что исчезали привычные им водопои, вблизи которых все чаще и чаще селились люди, осваивающие пустыню. В 30-х годах в последний раз видели куланов в Казахстане, совсем немного оставалось их в Туркмении, и если бы не указ 1941 года, куланы, возможно, исчезли бы совсем.
