— Бабушка! — вскричал он, ворвавшись к той в комнату. — Кто, черт побери, эта… эта маленькая ведьма?
Синие глаза-бусинки внимательно изучали лицо внука. Он был крайне раздражен — из глаз едва искры не сыпались. «Великолепно!» — подумала леди Кейхилл. Никаких признаков вялости и упадка духа, о чем говорила Амелия. Что-то, или точнее, кто-то, судя по его словам, хорошенько его встряхнул. И любящая бабушка решила продолжить начатое.
Она впилась в него взглядом:
— Что вы, черт возьми, себе позволяете, сэр, врываясь в мой будуар в это время суток, богохульствуя, бранясь и повышая голос? — от недовольства ее синие глаза превратились в две льдинки. — В мое время ни один джентльмен и не мечтал войти к леди в столь неприличном одеянии, или стоит сказать — без оного? Прочь, мальчишка, и не возвращайся, пока не оденешься должным образом! Я потрясена и шокирована, Джек, потрясена и шокирована!
Она отвернулась от его голой груди с видом оскорбленной добродетели.
Джек открыл было рот, но затем резко закрыл его. Проклятье, он даже не успел высказаться. Она же его бабушка, черт возьми. Он сердито глянул на нее, совершенно точно разгадав ее игру. О, она — самая возмутительная пожилая леди из всех, кого он знал. Он готов поставить последнюю гинею, что она не более потрясена видом мужчины без рубашки, чем он сам. Что же до его ругани… так старая лицемерка сама пересыпает ею почти каждую фразу и после этого делает вид, будто краснеет из-за его словечек! Будь он проклят, если останется и позволит этой леди отчитывать его на потеху себе и горничной! Джек иронически откланялся и вышел из комнаты.
Как только он хлопнул дверью, леди Кейхилл откинулась на подушки, совершенно неженственно скаля зубы.
— О, это ужасно, миледи, — в замешательстве произнесла женщина, одетая во все серое.
— Ох, Смизерз, не дури. Тебе же не впервой видеть мужчину без рубашки? — Леди Кейхилл мельком глянула на чопорную камеристку. — Ладно, может, и впервой. В таком случае это расширит твои познания.
— Миледи! — негодующе воскликнула Смизерз.
— Ох, неси мне одежду, — приказала старая леди. — Я встаю.
— Но еще нет и одиннадцати! — задохнулась Смизерз.
Леди Кейхилл весьма позабавило потрясенное лицо камеристки.
— Тогда, пожалуй, нет, — решила она. — Сходи-ка ты за тем ребенком, которого я привезла с собой. Пригласи ее выпить со мной горячего шоколада, если таковой удастся найти в этом богом забытом месте.
У ее личной горничной этот приказ вызвал явное неудовольствие.
