— Всего два года прошло с тех пор, как мы с вами обождали в Бостоне дела Лиги социалистической пропаганды, — задумчиво говорит Себальд Розину. — А как много изменилось! Советская Россия, Советская Латвия.
В Риге Себальд, как когда-то в Роттердаме, занимается усовершенствованием гавани. Одновременно ведется подготовка к регулированию Двины.
Открытие Первого конгресса Третьего Интернационала назначено на март 1919 года в Москве. Барте Рутгерс дается партийное поручение — поехать в Голландию, чтобы пригласить на конгресс делегатов европейских стран и одновременно получить для Себальда мандат делегата от Коммунистической партии Голландии.
— Вернешься в Москву вместе с товарищами, — говорит Себальд, прощаясь с Бартой. — Не боишься? Прежде нас было четверо, теперь ты едешь одна.
— Ничего, справлюсь. Я рада поездке. В Голландии наконец-то узнаю о детях, может быть, даже увижусь с ними.
Барте предстояла нелегкая дорога. Советская Россия в кольце блокады, прямого пути на Запад нет. Между Латвией и Восточной Пруссией широкая полоса ничейной земли.
26 января, в отчаянный холод, закутанная в огромный тулуп, Барта уселась в сани. Молодой красноармеец натянул вожжи, гикнул, и кони понеслись навстречу ветру и снегу. К вечеру добрались до постоялого двора. Красноармеец поехал обратно, Барта осталась ночевать. На следующее утро, доверившись первому попавшемуся вознице, она продолжала санный путь по ничейной земле до первой железнодорожной станции Восточной Пруссии.
Трудно сказать, что погасило подозрительность пограничной полиции, может быть, бесчисленные печати в паспорте, может быть, самый паспорт, но после некоторого колебания Барте выдана проездная виза.
Сброшен тулуп. В скромном платье, схваченном у ворота дорогой брошью, с золотой цепочкой на шее, с кольцами и браслетами на руках, Барта сидит в поезде, направляющемся в Берлин. Ей непривычны и тягостны эти дорогие побрякушки. Но Барте не зря вручили их, они несут двойную службу. Будущим делегатам конгресса надо создать матереальную возможность приехать в Москву, а Барте они по могут сойти за богатую даму, удравшую на Запад из большевистского ада.
Расчет оказался правильным. Немецкие офицеры, сидевшие против Барты в купе, сперва с недоверием отнеслись к пассажирке, едущей с востока. Затем, увидев ее величественную позу и драгоценности, стали изысканно любезны.
— Госпоже удалось вырваться от большевиков? — все еще настороженно спрашивает один из попутчиков.
