Но что говорить о правильности фактов исторических, если до сих пор нет никакой определенности даже в том, откуда идет название королевства. Масса теорий существует на сей счет, Одна из них принадлежит английскому тибетологу Дэвиду Фильду Рэнни. Бутан, писал он, значит «земля бхотов», то есть тибетцев. И вообще, Бутан это не Бутан, а Бхотстан, по аналогии с Хиндустаном, Афганистаном, Белуджистаном.
Индийские ученые находят для Бутана параллели в санскрите: «Бхота» (Тибет) и «ант» (конец)— значит «расположенный у границ Тибета», что, впрочем, соответствует географическому размещению королевства. В том же санскрите, однако, есть еще два похожих по звучанию слова: «бху» (земля, страна) и «уттан» (высокий), то есть страна, высоко расположенная, что опять-таки не противоречит действительности.
Как бы то ни было, но сами бутанцы упорно отказываются называть свою страну Бутаном, предпочитая более звучное имя «Друк-Юл» — «Страна драконов грома».
Два тысячелетия в две страницы
Древнейший этап бутанской истории зафиксирован лишь в народных сказаниях и легендах. Сказания грустны, легенды печальны, поскольку речь шла в них о временах подневольных: Бутан был тогда под властью индийских правителей. Сколь зыбкой ни была достоверность фактов в фольклорном творчестве, на их основе исследователям все же удалось определить, что этап господства индийских раджей был завершен где-то к середине VII века. Но упадок внешней власти стал одновременно и концом целостности Бутана. Отсутствие сильной личности, способной сдерживать междоусобную борьбу местных князьков, привело к тому, что Бутан в течение столетия распался на массу мелких и крупных княжеств, судьба которых несколько десятков лет спустя стала единой: каждое из них подверглось буйным набегам тибетцев, подданных короля Лангдарма. Еще через два столетия очередной тибетский правитель Трирал-чан направил по малодоступным горным перевалам в Бутан очередной отряд. Прошли годы, надежды Трирал-чана на скорейшее возвращение ратников с богатой данью сменились трауром по погибшим, а затем, когда пришли из Бутана достоверные сведения, — горечью и бессильной злобой обманутого и преданного монарха: ратникам настолько понравилась «страна на границах Тибета», что они решили осесть там. Злоба их короля вылилась в придуманное для дезертиров прозвище «ми-лог» — «те, кто не вернулся». Вскоре этим обидным именем пришлось звать еще несколько тысяч человек. То были монахи-ламаисты, которых поразила девственная красота Бутана. Еще больше пришлись им по вкусу почти неограниченные возможности активно насаждать идеи буддизма.
