— Ты разве не пользуешься стерилизующими таблетками?!
— Нет, и не думаю даже. Это хорошая, чистая вода...
Утро давно уже превратилось в день, а мы все брели и брели под огромными, быстро несущимися облаками. В это время в Эквадоре сезон дождей. Мы находились на высоте около двух с половиной километров. Когда солнце наконец пробилось сквозь облака, оно обрушилось на меня с такой варварской силой, что моментально сожгло открытые участки кожи, несмотря на толстый слой противозагарного крема. Закутанный в одежду Себастьян, казалось, был далек от такого рода проблем. Час ходьбы, десять минут остановки, час ходьбы...
Пройденный нами путь отмечали километровые столбы, которые указывали расстояние до Куэнки, а так как конца этому дню не было видно, то промежутки между ними растягивались и растягивались, пока мы все же не добрались до маленького скопления одноэтажных глинобитных хижин. Селение Харатас...
Второй день моего путешествия тащился вдоль горной гряды, по холмистой, заросшей кустарником местности. Слева в долинах клубились облака, справа громоздились холмы, мы медленно приближались к вечеру, и я с каждым шагом убеждался, что ноги мои прилично стерты; мышцы одеревенели. Я протянул 32 километра, и тут мое терпение лопнуло. В течение дня несколько машин останавливалось около нас, водители предлагали подвезти, но я гордо отказывался. Однако около пяти часов вечера, когда цель дневного перехода — Кумбе — казалась по-прежнему недостигаемой, я сдался: вскарабкался в кузов грузовика, и вот уже Себастьян остался позади, бодро топая вслед за машиной...
Я слегка забеспокоился, когда обнаружил, насколько далеко оказалась эта самая Кумбе — в добрых десяти километрах от того места, где я покинул Себастьяна. Она была крупнее любого из встреченных нами поселков: пыльная площадь, большая, изрядно запущенная церковь, ряд грязных лавчонок. Я направился к той, что была посолиднее и почище прочих: у входа стоял лоток с бананами, на полках — впечатляющие батареи консервных банок.
Моего скромного запаса испанских слов явно не хватало для объяснений, и я уже хотел было убраться не солоно хлебавши, как вошел какой-то человек, взял меня под руку и повел через площадь. Сначала мы толкнулись в дом священника, но там никого не оказалось, и мы пошли к следующему зданию, как я догадался — жилищу моего новоявленного друга. Дом занимал центральное место на площади: основная комната была оборудована под ресторанчик — пара столов, несколько стульев, полки с бутылками, в основном пустыми. Мне предложили стакан «агва дьенте» — спиртного напитка, изготовленного из сахарного тростника. Я сделал маленький глоток. Хозяин — к слову сказать, водитель местного автобуса — извлек из футляра аккордеон и начал играть. В харчевню потянулся народ.
