Данилов оглядел торговое место, но никаких одеял не увидел.
— Семьсот за все! — скинула торговка, истолковав замешательство Данилова как недовольство ценой. — Ниже — только если подарить.
— А где? — спросил Данилов.
— Сейчас принесу! — сверкнула золотыми зубами торговка и попросила соседку, продававшую носки: — Вер, пригляди за моим товаром! У молодого человека комплект оплачен. Может, вам еще чего, так вы разом скажите.
— Спасибо, больше ничего не надо, — ответил Данилов, думая о том, в каком возрасте его перестанут называть молодым человеком.
Самой торговке было на вид 45–46 лет.
На обратном пути Данилов зашел в салон связи и купил местную сим-карту, не столько для того, чтобы не тратить лишних денег на роуминг, сколько ради отсечения московских знакомых, не посвященных в его жизненные передряги.
За время отсутствия Данилова репертуар в общежитии успел смениться. Любители отечественной классики теперь пели «Сиреневый туман», а «Йе-йе-йес» сменились металлом «ДрагонФорс».
У подъезда стояли две женщины средних лет и, свободно перекрывая музыку и пение, беседовали.
— Уколы этому идиоту я колю стоя, потому что он не может лежать кверху голым задом, ему совесть не позволяет небесам зад показывать, как тебе это?
— Ну, не небесам ведь, а потолку, не во дворе же колешь.
— Это не имеет значения. Кверху — значит небесам!
— Что, он и на бабу никогда не забирался? Там же тоже…
— Я тебя умоляю, Тома! Какие женщины?! Где вообще Мухортов и где женщины?! Нет, завтра же скажу Елене Борисовне, чтобы показала его психиатру. А то натворит чего, а мы отвечай…
— С тебя-то, Ань, какой спрос?
— Большой! Старшая сестра за все отвечает…
Данилов поздоровался с женщинами, ему вежливо, с улыбкой ответили, но никаких вопросов не задали — проявили деликатность. Застелив постель, Данилов полюбовался наведенной красотой, затем достал из сумки полотенце и пластиковые шлепанцы, отправился в душ, смывать усталость и лишние впечатления. Комнату сдуру не запер, не приобрел еще такой привычки, но, когда вернулся, застал дверь запертой и увидел на ней записку: «Заберите ваш ключ в 15-й комнате».
Неизвестный доброжелатель пожелал сохранить анонимность, или, скорее всего, решил, что в преддверии скорого знакомства подписываться нет смысла. Данилов пригладил рукой мокрые волосы (расческу он с собой не взял), поправил висевшее на плече полотенце и постучался в дверь пятнадцатой комнаты. На двери Данилова номер был написан черной краской, а здесь красовался пластиковый квадратик с единицей и пятеркой.
