...Мы вернулись в зимовье и продолжали промышлять зверя. На третий день Иннокентича сломал радикулит. Да так сломал, что он не мог разогнуться. Так и лежал на нарах, сложившись пополам, как складной ножик. Когда я выходил к костру и оставлял его одного, он кряхтел. Да во сне кряхтел и скрипел зубами, но днем держался тихо и говорил, что ничего, все пройдет. И я понял, что шутки плохи, хотя он и бодрился.
— Послушай, Иннокентич, я тебя, пожалуй, отправлю в поселок, — сказал я.
Старик заворчал, доказывая, что все пройдет и без фельдшера. Но я его не послушался. Сбил лыжи, подвязал туда, где будет голова, мешок с продуктами, подоткнул под веревку ружье и топор, взял две коробки спичек и, как ни ворчал старик и ни грозился меня пристрелить, уложил его на лыжи и укутал потеплее в медвежью шкуру.
Две ночи нам пришлось провести под звездами...
Уже в поселке Иннокентич сказал:
— Ты, Васька, иди себе, промышляй. А я маленько очухаюсь, тоже приду. Не буду же долго болеть-то.
Пока солнце светило из-за лиственниц, все шло ничего. Но вот солнце скрылось, небо заполыхало красным огнем, я остановился у старого кострища, под искарью, и стал готовиться к ночлегу. И пока готовился, работал, мне было не страшно. А как только затрещал костер, и тьма сгустилась, и делать было нечего, спи на здоровье, меня стали одолевать непонятные страхи. Тайга была полна звуков. Я прижал к себе собак и пробовал заснуть. Но светила луна, и тени лежали от деревьев, и за светлым кругом от костра как бы собралась вся нечисть. А я — на виду, как на ладони. Я вздрагивал, просыпался, вглядывался в темноту.
Думал, что, когда рядом был Иннокентич, даже беспомощный, страшно не было. И даже когда он шел по одному путику, я по другому, все не страшно. Чувствуешь, что есть недалеко человек, который с тобой связан.
Правильно я сделал, что купил радиоприемник на транзисторах.
В зимовье я протянул антенну, чтоб лучше ловились станции, и Новый год решил встретить как следует, с музыкой.
Я нажарил мяса, разогрел три миски мороженых щей и пригласил на праздник Чару и Ральфа. Они стоили того. Вытащил бутылку вина, распечатал ее и включил приемник. В мое зимовье ворвались слова из другой жизни. И вдруг я поймал Владивосток. Там готовились к встрече Нового года. Я решил встретить Новый год с Владивостоком. Какая разница?
— Ну, братва, — сказал я собакам, — начнем с Владивостока. Что вы на это скажете?
