Среди серой дунайской воды чернели обломки мостов, тех мостов, которые делали Будапешт Будапештом. Ведь до 1872 года Буда и Пешт были двумя разными городами, соединенными Ланц-хидом. А потом один за другим были построены семь великолепных мостов и, словно широкие улицы, пролегли над Дунаем, и эти улицы соединили два города в один. Каждый мост был не только детищем инженерного расчета, но и произведением искусства. Каждый был продуман так, что с него открывался вид на самые красивые места Буды и Пешта.
Теперь мостов не стало.
Из Буды, наполненной гулом и треском неутихавшего боя, уходя все дальше от вспышек цветных ракет, по временам озарявших развалины домов, мм возвращались на исходе ночи в Пешт. Дорога к уйпештинскому понтонному мосту была запружена. Автомобили, повозки. Толпы переполошенных людей. Увидев мою форму, они забросали нас вопросами:
— Скажите, как попасть на тот берег? У меня там муж и трое детей. Я пришла сюда к сестре за продуктами, а они взорвали мосты, — проталкивалась ко мне сквозь толпу какая-то женщина.
Аладар не успевал переводить вопросы. Я, как мог, старался на них ответить, немножко подбодрить людей.
Саперная лодка перевезла нас через шершавый от битого льда Дунай. Пешт еще тонул в морозной ночной серо-лиловой дымке, прочно застрявшей в коридорах узких улиц. Ни малейшего звука, ни одного прохожего.
И вдруг улица ожила. Из ворот дома выбежало с десяток мальчишек с кипами газет в руках. Перебивая друг друга, они закричали во все горло:
— Сабадшаг! Сабадшаг! — Свобода! Свобода!
Из подворотен, из подъездов, как будто все ждали этого крика, стали появляться люди. Они обступали мальчишек, вырывали у них газеты, совали им мелочь.
— Советские войска пересекли германскую границу к западу и юго-западу от Познани и вошли в Бранденбург, — тут же развернув газеты, вслух читали люди.
— А как в Буде? Как в Буде?
— Написано, что в Буде немцы еще в двадцати трех кварталах.
— Временное правительство Венгрии призывает население страны вернуться к своим местам работы, начать восстанавливать разоренную родину.
Какой-то мужчина в полушубке крикнул:
— Вернуться! Нашли дураков!
Вот тогда-то, услышав эти слова, увидев нерешительность и испуг некоторых из своих соотечественников, сын «красного мадьяра», сын рабочего, Аладар Тот взобрался на кузов разбитого «оппеля», приткнувшегося к стене дома.
— Дорогие граждане! — крикнул он. — Не верьте этому типу. Вам говорили, что гитлеровцы наши друзья и защитники. Посмотрите, что они наделали в Будапеште только за эти дни. Разве русские взорвали мосты? Разве русские убивали людей? Я такой же мадьяр, как и вы, и я сегодня же иду на свой завод. Если не мы будем восстанавливать родину, кто за нас это сделает?..
