Ржевка.
Водомерное стекло показывает, что воды в котле меньше разрешенного минимума.
Бригада в тревоге.
— Иван Павлович, останови паровоздушный насос, выключи прогревы, надо прекратить всякий расход пара из котла, — приказывает Виролайнен. — Проверь, есть ли вода в цистерне.
Помощник быстро возвращается: цистерна полна. И Виролайнен вдруг понимает, в чем дело. Пока поезд на сильном морозе стоял на разъезде Левобережный, вода из цистерны почти не расходовалась, и рукав между тендером и цистерной прихватило морозом... Надо разогреть рукав!
Товарищи нервничают: успеют ли разогреть рукав до того, как вся вода уйдет из котла... Виролайнену приходится то и дело подсказывать и держаться так, чтобы никто не заметил, что у него на душе кошки скребут.
А тут еще помощник испуганно докладывает:
— Воды в нижней гайке не видно! Сожжем топку... Разрешите потушить!
— Ни в коем случае... Я вел поезд, я и в ответе! — решительно говорит Виролайнен.
И тут он видит, как от паровоза бежит кочегар и кричит во всю силу своих молодых легких:
— Вода пошла, Вольдемар Матвеевич, вода пошла!
И как только до сознания Виролайнена доходит значение этих слов, туго натянутая струна рвется. Он падает без сознания. Стоящий рядом товарищ едва успевает на лету подхватить грузное тело.
...Когда поезд подходил к следующей станции Кушелевка, Виролайнен был уже на ногах.
...В Ленинграде поезд принимали на первую платформу, ту самую, на которой в апреле семнадцатого года встречали вернувшегося в Питер Ленина.
Вместе с рабочими депо в тот апрельский вечер пришел сюда и ученик по ремонту автотормозов Вольдемар Виролайнен. Ленин показался в дверях вокзала, и товарищи Вольдемара пропустили парня-силача вперед. И он первый подставил свое плечо, когда ликующие рабочие подхватили смущенного таким приемом Владимира Ильича на руки и понесли к броневику.
И теперь он знал, что на площади перед вокзалом на бронзовом броневике бронзовый Ленив вместе с тысячами пришедших сюда ленинградцев ждет первый после прорыва блокады поезд с Большой земли!
И он был счастлив, что стоит у регулятора на паровозе этого поезда.
На платформе выстроился почетный воинский караул. Гул толпы и музыку оркестра перекрывал протяжный гудок паровоза. Густой, ликующий, он длился и длился, словно всю любовь к родному городу вкладывал в него Виролайнен.
Он не знал, что голос этого паровоза, записанный тогда на магнитофонную пленку, станет одним из свидетельств великой борьбы и, передаваемый ленинградским радио в годовщину освобождения города Ленина от блокады, будет звучать на весь мир.
