Прыжок в пустоту | страница 16
Передо мною была неизмеримая черная бездна, о невероятной глубине которой давало представление бесчисленное множество ярких точек, сверкавших в непостижимой отдаленности.
Это — были звезды. Но не те милые, мягко и ласково мигающие на нашем голубом небе звезды, а какие-то страшные, раскаленные искры. Они не имели здесь того лучистого диска, который придает им земная атмосфера, а казались, действительно, точками, но точками, в каждой из которых сосредоточена световая энергия, невыносимая для глаза.
Они были всевозможных цветов: белые, синие, желтые, красные, и не казались отнесенными на одинаковое расстояние: иллюзия небесного купола здесь отсутствовала, и простым глазом чувствовалась неодинаковая отдаленность звезд: пять звезд Большой Медведицы, которую я с трудом отыскал, представлялись почти на одинаковом расстоянии, но две другие казались отодвинутыми от них на невероятную глубину; от этой глубины захватывало дыхание, холодело в груди… А еще дальше за ними вырисовывалось туманное скопление — огромная масса Млечного Пути, которая подобно глыбообразной змее извивалась на самом дне этой невероятной бездны.
Передо мною была неизмеримая черная бездна… Луна заняла почти все поле иллюминатора…
И вдруг я увидел Луну. Она медленно выплыла из-за рамки иллюминатора и заняла почти все поле моего зрения. Она была еще в начало первой четверти, и край ее, освещенный Солнцем, был так нестерпимо ярок, что я в первый момент должен был зажмурить глаза. Остальная часть ее, озаренная сравнительно слабым, отраженным от Земли, так называемым «пепельным» светом, была все же отчетливо видима, со всеми ее неровностями, кратерами и «морями», подобно селенографической карте.
Но все же она не давала спокойного впечатления карты: даже на этом расстоянии невооруженному глазу представлялась с удивительной отчетливостью страшная хаотичность нагромождения этих, застывших в мертвенном покое, скалистых обломков. Это был явно мертвый мир, и зрелище его так ясно говорило об этом, что душа у меня тягостно заныла, как от присутствия покойника. Это был космический труп, повисший над бездонной пропастью, и вид его нестерпимо давил мои нервы, как картина безнадежного конца всего живого.
Я так был расстроен зрелищем этого страшного мертвеца, появившегося в поле иллюминатора, что даже не пытался отдать себе отчет в причинах этого явления. Мои мысли были, наконец, привлечены к этому восклицанием Мари, относившимся к исчезновению солнечного спектра из поля зрения инструмента, с которым она работала.
