— В основном для этого и трудимся. После того как климатические условия в Анадырской впадине изменились за последние десять лет в сторону потепления, что повлекло за собой расширение зоны нерестилищ, мы на основании скрупулезных подсчетов разработали рекомендации по регулированию лицензионного лова лососей для жителей приречных поселков. Кроме того, усиленно переселяем дальневосточных кету и горбушу в северо-западные области страны. Дело это новое, и проблем тоже достаточно. У нас есть конкретная программа по акклиматизации лососей. Немалый интерес представляет следующий момент. Изучая нерестовые бугры, мы столкнулись с загадочным фактом: обнаружили в одном икромет-ном месте разных по размерам мальков. Отчего, спрашивается, такое несовпадение? Ответ пока не найден, потребуется время. В общем, наша работа, надеемся, приближает тот день, когда можно будет вмешаться в биологический процесс и регулировать повышение веса лососей. Чрезвычайно заманчивая перспектива... Потом экологические проблемы...
Закончив кропотливую работу с молодью, биологи принялись за изучение крупных лососей. В одну из пауз Штундюк предлагает:
— Если хочешь отснять нерестовые бугры, собирайся. Поедем на противоположный берег.
Юра выискивает для меня удобную точку. Чтобы можно было стоять в покойной позе, мастерим из жердей что-то наподобие упора. Замираем.
Под нами тихая и прозрачная вода, все камешки пересчитать можно. На высветленных солнцем клочках дна отчетливо просматриваются нерестовые бугры из галечника, очищенного от ила. Бугры внешне скорее похожи на миниатюрные кратеры. Вокруг снуют рыбины.
Мы наблюдаем, как самки, лениво шевеля плавниками, выписывают круги над буграми, потом останавливаются, переворачиваются на бок и неожиданно быстро начинают действовать хвостом, разгребая камни. Горбоносые зубастые самцы держатся возле своих избранниц, ревностно следят за соперниками и жестоко наказывают смельчаков.
— Юра, а самцов, по-моему, намного больше, чем самок,— шепотом говорю Штундюку.
— Такая закономерность. Обычно самцов больше в три-четыре раза.
— А какая глубина нерестовой протоки?
— Здесь, в Коряцкой, тридцать-сорок сантиметров.
— А как же зимой, неужели вода не промерзает?
— Если бы промерзала, икринки погибли бы. Спасает глубокий снег. И роднички еще действуют.
— Скажи, Юрий, действительно прав Викторовский, когда рассказывал нам о сокращении популяции кеты?
