— Слышал,— отвечаю я и хочу спросить, есть ли от невесты известия. Но не успеваю: крутой спуск, резкий поворот, и тут же звенящий шепот Маурисио: «Тормози! Засада!»
Триста метров отделяют нас от десятка фигур в серо-голубой форме. Они растянулись цепью поперек дороги — укладывают барьер из камней. Наше появление для них неожиданность. Видно, не услышали нашего приближения: мотор был включен на спуске. Это нас и спасло. Мы выпрыгиваем из машины, и ребята, кажется, еще в прыжке открывают огонь. Сомосовцы ныряют в кювет и тоже стреляют.
Три автомата ополченцев работают рядом, и потому их заливистый треск перекрывает звуки ответных очередей. Вся ситуация кажется мне нереальной, словно на киносъемочной площадке. Но вот, похоже, бандиты пристрелялись, их пули стригут воздух над головой, и становится жутко: у меня нет даже перочинного ножа...
Вдруг сомосовцы выскакивают из своих укрытий и бросаются вверх по склону, к густому кустарнику. Удирают! Оборачиваюсь: сзади нас тормозит большой военный грузовик, через борта которого сыплются человек тридцать пограничников. Леонель и Луис что-то кричат, подпрыгивают, подняв автоматы над головой, а Маурисио, привстав на колено, продолжает стрелять одиночными. Он на удивление спокоен, тщательно целится и стреляет, стреляет. Одна темная фигурка на том склоне нелепо взмахивает руками, опрокидывается и катится вниз...
— Разве это засада? — запаленно дыша, говорит Маурисио, когда мы продолжаем путь.— Они только начинали ее устраивать, да и маловато их было. Настоящая засада — это когда человек шестьдесят и дорога перекрыта, как мышеловка: спереди и сзади. Так что нам повезло.
В Халапу мы приезжаем под вечер. Поселок тих и спокоен. У речки, запруженной мешками с песком, женщины стирают белье. Здесь же обсуждаются самые важные новости. В быстро сгущающихся сумерках мелькают белые рубахи крестьян: они собираются у кабачка, где обсуждают новости, но не так громко и поспешно, как у реки, а степенно и рассудительно.
За нешироким деревянным мостиком — расположение воинской части. В ворота въезжают вернувшиеся с позиций грузовики с солдатами и ополченцами.
Целую неделю в районе Халапы шли сильные бои. Несколько раз сомосовцы пытались штурмовать и сам поселок. Три дня назад, третьего мая, их выбили за линию границы.
Ночую в казарме — в Халапе нет гостиниц. Тихо, лишь заполошно трещат цикады, и поскрипывает от ветра ставень. Постепенно утихают разговоры солдат, гамак чуть покачивается, и блаженной волной наплывает сон...
