– А что в нем такого непростого? – пробурчал Рыков. – Он, что же, писается трехметровой струей?
– Живописно, – признал старик. – Но это вряд ли. Но, сам понимаешь, он наследник. И наследник довольно серьезного состояния. Вопреки судебному запрету, мамаша забрала его и умотала на Марс. Отец в ярости, и если дело не решится в законном порядке, боюсь, начнется поножовщина. А поножовщина между земными и марсианскими кланами – это уже политика…
– Все ясно, – сказал Рыков. Его не интересовали подробности. Хотелось побыстрее разобраться с этим «сопливым» делом. – Мать с ребенком уже на Марсе?
– В том-то и дело, что еще нет, – сказал директор. – Они летят рейсовым, и у нас все шансы перехватить беглецов еще до того, как они попадут под юрисдикцию Красной Гавани.
– Перехватить лайнер? – Рыков приподнял надломленную шрамом бровь. – Мы изобрели телепортацию? Или мне дадут скоростной крейсер?
– Яхту, – коротко сказал старик.
– Интересно… – произнес Рыков, выжидающе глядя на старика.
– Самую быструю в Системе, – продолжил директор, любуясь реакцией Рыкова.
– Так вот, чье это чадо… – медленно проговорил пристав.
– Вот именно, – едва заметно кивнул старик. – Теперь ты понимаешь, какова цена вопроса?
Истинную цену вопроса удалось понять только при встрече с «потерпевшим» на бетонной площадке частного космодрома. Обманутый отец не выглядел расстроенным. Скорее, взведенным и настроенным на драку. От чего его, видимо, удерживала пара матерых адвокатов, тенями маячившими за спиной высокой фигуры, известной всем и каждому из медийных каналов. Триллионеров на Земле не так много, и уж более – столь скандально известных.
– Вы и есть тот самый Рыков? – довольно фамильярно похлопав его по плечу, поинтересовался истец.
– Наверное, тот самый, господин Рабович, – сдержанно ответил пристав.
– Мне много про вас рассказывали… – вкрадчиво заговорил Рабович, но Рыков оборвал его:
– Уверен, много насочиняли. Каждая минута нашего разговора – миллион километров, удаляющих от нас вашего сына.
– Да, да, конечно! – спохватился триллионер. Сделал знак адвокатам. Рыкову протянули плотный пластиковый конверт. – Здесь исполнительный лист. Надеюсь, вы сделаете все, как полагается. В этом случае, будьте уверены: вы оцените мою благодарность…
– Яхта готова к взлету? – не слушая Рабовича, быстро спросил Рыков, осматривая единственную машину на этом посадочном поле.
Сказать, что яхта была хороша – значит, ничего не сказать. Она была прекрасна – как раз настолько, чтобы сохранить идеальные пилотажные качества и не потерять своего главного назначения: вызывать жгучую зависть. Причем не только со стороны простых смертных, но и у других членов «клуба избранных» – обладателей баснословно дорогих космических яхт. Тонкий серебристый корпус, перетекающий в атмосферные плоскости, заточенные до остроты бритвы, столь же тонкие и изящные иглы сенсоров и антенн, подсвеченный мерцающими огнями овал люка с ниспадающими, будто в воздухе повисшими, невесомыми ступенями трапа. Да, дизайнеры поработали на славу. Хотелось верить, что и ходовая часть не подведет. И машина оправдает известное каждому школьнику имя.
