Проклятье, слова тоже путались, еще хуже, чем мысли. Ну как сказать маме: плевать, сколько тебя не было, главное, сейчас ты тут! Ирка могла только прижиматься теснее, обнимать все крепче…
– Правда? Ну и замечательно! – обрадовалась мама. – Только пусти меня, пожалуйста, Ирочка, а то сейчас задушишь…
Ирка испуганно отпрянула. Неужели она совсем потеряла голову и использовала свою оборотническую силу? Господи, ведь это же переломы, внутренние кровотечения… Девчонка с ужасом уставилась на маму…
– И халат запачкала, – мельком обронила мама, кончиками ухоженных ногтей касаясь жирно-черной полосы, появившейся на снежно-белой пушистости ее купального халата.
– Прости! – охнула Ирка, но мама еще раз брезгливым движением провела по пятну и раздраженно уставилась на свои испачканные пальцы.
– Я уже и забывать стала, какая тут кругом гадость! – в сердцах бросила она. – Грязь, всюду выбоины, ямы, все поломанное… У нас в Германии такого никогда бы не допустили! Неужели ничего нельзя сделать?
Ирка почувствовала, как у нее краснеют лоб, щеки… Если бы она знала, что мама вернется – она бы наплевала на ведьмовскую конспирацию и что-нибудь придумала! Например, заклятье для выравнивания асфальта!
– Прости… – повторила она. – Я думала… не знала… я постараюсь…
– Зовсим здурила дытына на радостях – за асфальт извиняться почала! – стряхивая свою старую, затрепанную куртку (и откуда она ее только вытащила, давно ведь уже новую купили!), объявила бабка и пристроила это заляпанное грязными пятнами убоище на вешалку – прямо поверх коротенького мехового жакетика. Наверняка маминого! – Зараз ще лопату визьмет и побижить ямы закопувать! А було б чему радоваться-то… – Бабка скользнула по маме пренебрежительным взглядом… и с силой хлопнула ладонью по своей куртке. Взлетевшие из-под дырявой плащовки хлопья гнилого синтепона мелкой крошкой осыпали светлый мех.
– Прекрати! – сморщившись, как от больного зуба, вскричала Иркина мама.
– Шо конкретно? – поинтересовалась бабка, продолжая похлопывать ладонью по куртке – каждый хлопок сопровождался взлетающим облаком.
– Вот это! Пыль разводить!
– А я у сэбэ вдома! – немедленно приняла подачу бабка. – Хочу – пыль развожу! Хочу – качучу пляшу! – И для подтверждения своей свободы и независимости пару раз стукнула каблуками в пол и резко вскинула руки. – Хей-о!
– Ох, да делай что хочешь! – Мама досадливо отвернулась от бабки. – А тебя я кое с кем познакомлю! – вскричала она, обращаясь теперь только к Ирке. Взяла дочь за плечи и, мягко надавив, заставила повернуться. – Вот! – указывая на стоящего в кухонных дверях мужчину, провозгласила она с явной гордостью. – Это – Тео! Герр Тео Фелл! Мой муж! Я теперь фрау Фелл! – восторженно взвизгнула мама и, кажется, с трудом сдержалась, чтоб не запрыгать, хлопая в ладоши.
