– А-а-а! – чудовище страшно заорало, молотя по асфальту крыльями и выгибаясь под навалившейся сверху девчонкой.
– Пших! Шши-и! – Беснующиеся молнии с треском вылетели из его покрытых шерстью острых ушей, затанцевали на кончиках рогов. – Шах! Шабах! – словно золотисто-серебряные спицы прокололи тело черта насквозь.
– А-а-а! – из пасти вырвался пронзительный вопль… тело главного черта принялось чернеть… и осыпаться мелкой сухой золой.
– А-а-а! – новый вопль наполнил воздух; истошно голося, мелкие черти клубились в ночном небе.
Стоящая по колено в золе черноволосая девчонка выпрямилась.
– Ну? – гаркнула Ирка, запрокидывая залитое потом и измазанное гарью лицо – в руках ее бился и стрелял электрическим пламенем провод. – Кого еще интересует этот мальчик?
Ночь над шоссе снова наполнилась пронзительным воплем… и опустела. Погасли мельтешащие огни, затихли крики, спряталась за тучи луна. Темнота грязно-черным куполом висела над опустевшим шоссе. Только баран цокал копытами и жалобно блеял.
Здухач подлетел к столбу электропередачи и ударил по нему мечом. Провод у Ирки в руках еще разок дернулся и затих.
– Люблю наше время! – с нервным смешком сказала Ирка. – Вот как бы в старину мы посреди зимы молнию устроили? Единственное, что убивает чертей. – Она выбралась из кучи золы и принялась старательно топать ногами, стряхивая грязь.
Вдалеке мигнул светом окон и провалился в темноту жилой район…
Танька виновато вздохнула.
– Ну что же нам было делать? – в пустоту спросила она, спланировала вниз и зажгла фонарик.
– Это… это как же? – охнула женщина, прижимая к себе спасенного малыша. Но глядела она только на мыкающегося вдоль обочины барана. – Вы ж говорили… Если удастся… Он обратно превратится? – И она устремила обвиняющий взгляд в спину неподвижно застывшей невдалеке Ирки.
– Мы говорили – может быть… – дипломатично ответила Танька. – Далеко это у него все зашло… Обратно не вернуть… – И она снова с сожалением поглядела на мечущегося по обочине барана.
– А по-моему, так даже лучше, – сонно выдохнул серебристым призраком покачивающийся между проводами здухач. – Теперь от него хоть польза будет. Заведете еще пару овечек…
– Ты что ж такое говоришь? – взвыла женщина. – Чтоб мой собственный, родной муж… И с какой-то овцой?
– Вы чем-то недовольны? – прозвучал тяжелый, как могильная плита, голос, и Ирка медленно обернулась. И снова на женщину уставились страшные звериные глаза.
Тетка слабо пискнула и попятилась назад, волоча сына за собой.
