– Так-то оно так, но немцы сколь прагматичны, столь и ответственны – лишние деньги брать не станут.
– Понятно, а что Анна?
– Анна в лице изменилась, когда врачи сделали неутешительный для Николая прогноз. Естественно, денег у нее, чтобы перевезти Николая в другую клинику, нет, потому выбор должна сделать я, то есть я и Густав, причем в ближайшее время. Марина, ты что-то утром говорила об отце Николая! – вдруг вспомнила она. – Надо срочно его привезти к нам. Пусть забирает Николая домой. Советская школа медицины самая лучшая в мире! И не таких с того света возвращали, – затараторила она в трубку. – Нет, правда, дома и стены помогают.
Слушая Ирину, я поймала себя на мысли, что она стала рассуждать как немцы, которых она неоднократно осуждала за расчетливость, граничащую с жадностью. Хотя, если разобраться, Николай для Ирины чужой человек. Так с какой стати ее муж будет оплачивать ему лечение?
– Я позвоню сегодня Виктору Николаевичу. Если он в состоянии приехать, он приедет. Можешь передать это Анне.
– Я не видела ее после разговора с врачами. Расстроенная, она вышла из палаты и больше к Николаю не возвращалась. Домой тоже пока не приезжала.
– Значит, когда приедет, скажешь. – Я простилась и положила трубку.
Пересказывать разговор Алине не было смысла, я разговаривала по громкой связи, она и так все слышала.
– Надо ехать к Виктору Николаевичу, – покачала она головой. – Говорить о таких вещах по телефону нельзя, – разумно заключила она.
– Кто поедет? Ты? Я?
– Ты, – выдохнула она.
– А ты будешь продолжать следить за Борисом и Антоном?
– А чего за ними следить? Думаю, они ни при чем, – неожиданно выдала она. – Были бы у них картины с собой, они бы себя так или иначе выдали. Они же ведут себя, как самые настоящие мальчишки: пьют, загорают, играют на автоматах. Нет, лучше я съезжу к Лизе и Кириллу.
– Я у них была, – напомнила я. – Меня ничто в их поведении не насторожило. Бедная, несчастная женщина, которая носится с мужем-алкоголиком, как с малым ребенком.
– Тебя легко ввести в заблуждение, – хмыкнула Алина. – Ты веришь всему и всем.
Я возмутилась от подобного заявления.
– Ах, вот как! Тогда мне надо подозревать и тебя. А ну, Алина, признавайся, ты стянула картины и сокровища. Видела я, как ты хищно смотрела на перстенек нибелунгов.
На этот раз возмутилась Алина. Она даже пошла красными пятнами и стала задыхаться от негодования:
– Ты моя подруга! И такое говоришь?! Не ожидала от тебя такого!
