Вместо ярких стеганых одеял или даже войлочной подстилки на кане лежала грубая циновка, мебель была старой, посуда — закопченной.
Юн понимал, что Taо не привыкла к тяжелой работе, и сельская жизнь кажется ей диковинной. Потому она даже не пыталась помочь его матери на кухне, как это, вероятно, делала таинственная Мэй, а сидела, сложив руки, с выражением нескрываемой брезгливости на красивом лице.
Обрадованная возвращением сына, которого почти начала оплакивать, Ниу приготовила лян гао, праздничное печенье из клейкого риса с добавлением сахара, изюма и кунжута. Юн понимал, что эти, ранее недоступные семье продукты, куплены на деньги, которые прислал Кун, и его одолевала досада.
Он уклончиво отвечал на вопросы о своей жизни и занятиях, говоря, что подрабатывал то тут, то там, а сейчас, наверное, появится больше возможностей заработать деньги, потому что надо восстанавливать то, что разрушил тайфун.
Не удержавшись, Юн все же тайком задал, матери вопрос, чем ей не нравится Тао, и получил ответ:
— Эта девушка похожа на облако, которое вечно меняет свои очертания и в конце концов может просто исчезнуть.
Через несколько дней после того, как тайфун накрыл и разнес половину города, на берегу стали возникать десятки хижин, построенных из различного хлама. Здесь пахло сыростью и гнилью, тут плодились крысы и распространялись смертельные болезни.
Бедняки жаловались, что море не выплевывает на берег ничего, что могло бы принести хоть какую-то выгоду. Где полезные вещи и сокровища разбитых в щепки и утонувших кораблей? Зато до сих пор было полно трупов: казалось, берег превратился в огромную покойницкую.
Когда Минь, сгорбленный мужчина с мутными от старости глазами, шаркая ногами, вошел в хижину, в первый миг его жене Дэ-хуа почудилось, что он наконец нашел что-то стоящее, ибо тот держал в руках нечто завернутое в красную с золотой вышивкой ткань.
— Что это? — радостно вскричала Дэ-хуа, чье воображение нарисовало шкатулку с драгоценностями некоей принцессы, которая, если верить слухам, утонула в заливе во время тайфуна.
— Ребенок. Его дал мне Эр-лэн.
— Ты сошел с ума?! На что он нам!
— Его можно выгодно продать, — пробормотал Минь.
— Кому сейчас нужны грудные дети? Если б Эр-лэн мог нажить на нем денег, он бы не отдал его тебе. Это девочка?
— Мальчик.
— Что мы станем с ним делать? Не пройдет и нескольких минут, как он раскричится!
— Эр-лэн влил ему в рот рисовой водки. Ребенок наверняка будет спать до утра, а утром отнесем его на рынок.
