В бутылочках разного калибра коричневый прозрачный соус — ныокмам. На вьетнамском столе всегда стоит пиалушка ныокмама. Он заменяет соль, да и восполняет недостаток белковой пищи. Запах у него резкий, для нас, скажем, непривычный, а вьетнамцы гурмански различают множество его сортов и разновидностей — по цвету, запаху и вкусу. Но привыкаешь к нему быстро и начинаешь ценить и не удивляться, когда видишь, как поливают ныокмамом рис, лапшу, мясо и вареный ананас (ананас здесь — нормальный «овощ»). Такой же соус — под другими названиями — принадлежность стола во всех странах этого района, но вьетнамский ныокмам считается лучшим — его экспортируют в соседние страны. Делают соус в приморских рыболовецких кооперативах. Не из какой попало рыбы, а лишь из некоторых видов. Как только привозят улов, рыбу чистят и укладывают в огромный глиняный кувшин: слой рыбы, слой соли, затем опять рыбы. Полные доверху кувшины закрывают глиняными крышками и оставляют на солнце. Месяца через два-три собравшуюся сверху резко пахнущую жидкость варят в чугунных котлах, вмазанных в печь. Это поверхностная технологическая схема приготовления ныокмама, а сколько фирменных секретов в каждом рецепте!
Пожалуй, разве что змей я не видел на ханойском базаре. Зато под Хайфоном встретил змеелова в окружении толпы зрителей. Сухонький живой старичок в солидном темном пиджаке держал на коленях продолговатую бамбуковую клетку, вроде птичьей, только с двойными стенками. Старичок был пенсионером, предающимся на отдыхе любимому занятию; он вдохновенно повествовал о повадках больших, средних и малых змей, их благородстве и терпеливости, о способах ловли; он вытаскивал для демонстрации очередную змею из клетки и рассказывал о ее вкусовых качествах. «Хорош куриный бульон, изыскан черепаховый, но лучше супа, чем змеиный, нет», — уверенно говорил он, покачивая сухонькой головой.
...На каждом углу детвора до темноты гоняет футбольный мяч. Футбол у вьетнамцев — популярная игра, да к тому же это приятная физпауза в перерывах между занятиями. Шли экзамены, и даже за полночь, примостившись под уличными фонарями, ребята читали учебники, листали конспекты. Тут же маленькие мальчишки неутомимо гоняли мяч, девочки смеялись и прыгали через веревочку; город жил привычной разноголосой жизнью, а рядом лежала улица Хамтьен. Именно сюда меня вел By Суан Хонг.
Улица Хамтьен — широкая, современная, шумная, а мы стоим и смотрим в провал. Дом, стоявший на этом месте, мертв. Обнаженное тоскливое нутро да неровная кладка стен, срезанных взрывной волной. Над ними, на постаменте — женщина держит мертвого ребенка. Лицо — маска скорби. Надпись: «Памятник ненависти к американским агрессорам. 26—12—72».
