— Много взял, — сообщает Жуков,
Я и сам вижу, что много. Сейчас прилажусь.
— Тебя как звать? — спрашивает Жуков. Я говорю.
— А тебя?
— Саня...
И спросил каким-то изменившимся голосом:
— Небось расспрашивать будешь, а потом все записывать? Хочешь, сам расскажу?
Я пожимаю плечами.
— Значит, так. Самое первое — несчастная любовь. Не повезло, понимаешь, с первых шагов самостоятельной жизни. Свой скромный заработок я вынужден делить на три равные части и отсылать женам. У меня остаются деньги только на сигареты. Дальше. Я был в Арктике, в Антарктиде, в Ледовитом, Тихом, Атлантическом океанах. И еще:
если у соседки сбежало молоко — виноват Жуков.
Если туман в море — виноват Жуков, все ребята на судне остриглись — опять Жуков...
Я стоял у штурвала и думал: для чего он врет? Нервничает? Дурачится? Бравирует? Как раз сегодня за пельменями Таня сказала мне, что почти всю зарплату Жуков пересылает больной матери. И в Антарктиде он не был...
Всю эту ночь мы шли в плотном тумане. С двухминутными интервалами: две минуты тишины, пять секунд гудок — оглушительный рев — предупреждение: осторожно, возможно столкновение. Прошли Берингов пролив, мыс Дежнева, Уэлен. В двенадцать кончилась наша с Саней вахта, но заснуть от этого бесконечного, тревожного гудка я так и не смог. А в восемь утра — снова вахта.
В 10.30 на долготе 170 градусов 21 минута пересекли Полярный круг.
У мыса Сердце-Камень солнце вдруг неожиданно прорвалось сквозь тучу, туман рассеялся, как будто для того, чтобы показать нам обстановку, и снова — туман. Вдали показалось «ледовое» белесое небо, слева ровная, белая, освещенная солнцем полоса. Это лед. Издали кажется, что флагман уже достиг его кромки. И тюка туман снова обволакивает караван, суда все еще идут в ровном, натянутом как струна кильватере.
Неожиданно из тумана, прямо по носу, вылезает льдина. Перекладываешь руль вправо, затем влево. Шкала гирокомпаса беспрерывно вращается. Малейшая ошибка: не догадался, не почувствовал, не решил в течение секунды, снова вовремя не переложил руль, — и напоролся на другие льдины, подставил борт под удары. Крен, скрежет и снова на курс... Ты ведешь судно почти вслепую, и как бы капитан ни помогал тебе советом, а руль-то у тебя, твои руки сжимают штурвал... Льдины на первый взгляд кажутся маленькими снежными островками, но там, под водой, это — огромная, синяя, как литое стекло, глыба. В тумане судну не избежать столкновения со льдом, и надо суметь осторожно подставить корпус под удары, смягчить удар. И поскольку ты идешь не один, а замыкающим в караване, то не должен упускать из виду корму впереди идущего. Это нелегко. При неплотном тумане вместо кормы видишь только темное пятно и считай, что тебе повезло, потому что над этим пятном пробивается свет прожектора, похожий на тусклую лампу, которую повесил экономный хозяин. А в плотном тумане перед тобой просто движется в белой густой сфере чуть желтоватая точка, которая в зависимости от курса и скорости впереди идущего судна то вдруг уходит вправо, влево, а то исчезает...
