Деревня Зубцово, куда привел нас Любимов, стояла на краю леса. Крепкие дома-двойни глядели окнами на главную улицу. Возле изб притулились амбары. Казалось, деревня просто притихла в этот жаркий полдень и сейчас распахнутся окна, откроются двери...
Володя остановился возле одной из изб. Скрипнула дверь. Мы вошли — и сразу увидели расписанный привычными цветами голбец, а над ними парящую... летучую мышь.
— Вот за эту необычность сюжета я и хочу взять в музей весь короб,— сказал Володя.
Пока мы рассматривали «картинки», Петя залез на чердак, и оттуда время от времени доносился его восторженный крик:
— Светец! Черпак! А это что? Идите сюда!
В центре чердака стояло какое-то деревянное сооружение.
— Да это сновальня! — определил Володя, осмотрев его.— Станок для намотки нитей основы. Редко теперь такой увидишь.
Много предметов крестьянского быта, уже ушедшего, встречалось нам в избах и на чердаках: деревянные весы, чаши и вилы, полосы лыка, лапти, туеса, плетеные морды и короба, кадки, прялки. И каждая вещь была сработана добротно, умно и красиво. Опыт многих поколений, знающих дерево и умеющих работать с ним, чувствовался даже в такой, казалось бы, мелочи, как калач — пряжке для стягивания воза сена. Эллипсовидная, с фамильным знаком, отполированная руками многих людей, она говорила о жизни трудовой, устойчивой, долгой...
Мы даже знаем теперь, чьи руки касались этой пряжки, найденной в избе с «летучей мышью». Дом, по сведениям Володи, принадлежал Анне Андреевне Гмызиной, живущей ныне у дочери в поселке Пинюг. Туда мы и отправились, чтобы получить согласие на вывоз «досок». Большая семья Анны Андреевны — внучки, дочь, зять — выслушали нашу просьбу с нескрываемым любопытством и дружно порешили:
— Да берите, не жалко.
— Дарите? — спросил Володя.
— Дарим, дарим...— охотно подтвердила дочь Анны Андреевны.
Тогда Володя разложил на столе дарственную и стал ее заполнять, расспрашивая старушку и ее дочь о доме. Володя составлял легенду. Вот тут и выяснилось, что изба почти ровесница Анны Андреевны, что строили дом ее отец и дядя — Андрей и Михаил Кириковичи и что «красильщики (художники) были приезжие и немолодые».
Казалось, немного удалось узнать, но Володя был доволен: дело было доведено до конца. Правда, еще предстояла разборка «досок», долгий путь до железной дороги, потом до Кирова — но эти хлопоты, похоже, не смущали Володю. На обратном пути он вдруг попросил шофера остановиться.
