— Ты чего такой кислый? — старший лейтенант Каримбетов покосился на водителя.
— Он не кислый, он сосредоточенный,— хохотнул сзади Червяков.
— Да не в этом дело,— не отрывая глаз от дороги, сказал Василий.— Зампотех-то новую гусеницу так и не дал. Два раза ходил к нему, упрашивал...
— Почему не дал? — удивился командир, прекрасно зная, что гусеницы у танка старые уже, изношенные.
В ответ Бордак лишь досадливо передернул плечами и буркнул:
— Сказал, что ни к чему — и так, мол, подорвусь. Он всегда так шутит. Да только шутки шутками, а я знаю, что в этот раз...
— Ну, хватит, Василий,— недовольно прервал его Каримбетов.— Я уже слышал. Мнительный ты, рядовой Бордак.
— А может, у него интуиция,— с серьезным видом произнес Червяков.
Василий помрачнел и вздохнул. В самом деле, странно все как-то складывалось у него. И в боевых операциях участвовал, и колонны сопровождал не раз, но лишь дважды вот так неспокойно и тоскливо бывало на душе, и оба раза случались подрывы, выходили из строя первый и второй катки левой гусеницы. Как тут не поверить в интуицию? И сейчас опять ожидание неминуемого просто разъедало душу. Правда, не так подрыв страшил — тут уж повезет не повезет. А если «духи» начнут обстреливать гранатами с химической начинкой, дело плохо. Василий на всю жизнь запомнил, как однажды, отбив нападение душманской засады, колонна двинулась дальше, и вдруг ни с того ни с сего начали падать люди. Сначала свалился на землю разведчик, сидевший на броне его танка, потом стали падать другие, а тут их командир потерял сознание. Да и сам Бордак уже с трудом управлял тяжелым танком — его тошнило, кружилась голова, все вокруг заволокло туманом. Тогда операцию отменили — вся рота оказалась отравленной: разведчики на месте засады обнаружили снарядную гильзу с клеймом, показывающим ее химическое содержимое.
Василий вздохнул, рывком сдвинул на затылок шлем и вытер потный лоб. Слева на фоне прозрачной голубизны неба причудливой паутиной возник небольшой лесок и рядом с ним развалины кишлака. Впереди все так же ожесточенно скреб полотно дороги «тральщик», хотя Бордак хорошо знал, что английские, американские, китайские мины он еще мог «выбрать», но часто встречались и другие: неизвлекаемые, не подлежащие разминированию бельгийские мины, или транспортные итальянские, которые настраиваются на определенный вес. Первые машины колонны своей тяжестью как бы «накачивают» такую мину, и она взрывается под идущими следом. Инструкторы у душманов опытные, ничего не скажешь...
