Археологи стали «обживаться» в храмовой постройке № 2 — не очень большой, хорошо сохранившейся. Вероятно, ритуал проводился под открытым небом, а внутри сохраняли огонь. Храм состоял из трех связанных между собой помещений. В среднем, занимавшем большую площадь, находился жертвенник. Довольно внушительный, вытянутый и приподнятый более чем на метр над землей. На его торцовой части виднелось скульптурное изображение фаллоса.
Жертвенник невольно отвлекал внимание от расчистки храма, поэтому не сразу заметили, как на одной из стен показались яркие пятна краски. Яснее и яснее обозначался охряной фон, на котором все четче проступало человеческое лицо, выведенное белой краской.
Расчищала эту стену Анна Радунчева.
— Появившаяся роспись приходилась на уровне моих глаз. Казалось, что белое лицо смотрело из тьмы веков,— говорит Анна,— лик был похож на иконописный. Миндалевидные глаза не отрываясь глядели на меня. Впечатление сильнейшее: и лицо, и глаза мне виделись даже во сне. Лицо чужой эпохи, чужого бога. Пламя культового огня, и в его размытом свете, в колебаниях нагретого воздуха светился этот суровый лик...
Археологи чаще вспоминали храм № 2, хотя первая постройка поразила их воображение не меньше, находки в ней были многочисленны и разнообразны. Но там требовалось больше профессиональных усилий для изучения, осмысления всего увиденного. Этот же храм оставлял более сильное впечатление, особенно настенная роспись, несмотря на то, что со временем обнажившиеся краски стали тускнеть на свету.
Все работали как одержимые. Раскрывшиеся богатства словно торопили, заставляя трудиться с рассвета и до темноты. А открытия продолжались...
В южном помещении второго храма помещалась печь, похожая на разукрашенный торт. По мере проведения раскопок стало ясно, что помещение перестраивалось неоднократно, но загадочная печь сохранялась на том же месте. Для каких надобностей она была нужна именно здесь?
Археологи продолжали, как обычно, снимать с пола храма один пятисантиметровый слой за другим. Опускаясь все ниже, они чуть было не пропустили совсем маленькую детальку. На земляном полу заметно выделялась крохотная красная полоска. Такой прием характерен для культуры энеолита: на сосудах, на стенах, на идолах наносились охрой рисунки. Но на земле подобное встречалось впервые. Бережно, иголкой, миллиметр за миллиметром стали расчищать это место, чтобы раскрыть изображение. Когда были сняты последние песчинки, глазам открылся крохотный, сантиметра в два, рисунок: на белом фоне был нанесен охрой треугольник.
