Примерно после 20 мая собаки в упряжке Стигера неожиданно пошли медленнее остальных. Если до этого медленнее шли собаки Кеидзо, то сейчас ситуация изменилась — свежее всех выглядели собаки Джефа, они до последнего дня сохраняли силы, чтобы бежать с такой скоростью, какую задает идущий впереди человек. На второе место вышли собаки Кеидзо, и на третьем остались собаки Уилла. Как сказал мне Уилл, он впервые в своей богатой практике встречался с подобным настроением у собак, когда они были совершенно равнодушны к работе и едва-едва тянули полупустые нарты. Здесь могло быть две причины. Первая и главная — недостаток корма. Мы кормили собак один раз в день, выдавая им по полтора фунта специального корма, это количество соответствовало получению собакой 6000 калорий в день, но, очевидно, этого было недостаточно, особенно собакам Стигера — наиболее крупным из всех. Почти все без исключения собаки потеряли около трети первоначального веса и выглядели очень худыми. Часто жертвами их неутоленного аппетита становились совершенно несъедобные на первый взгляд нейлоновые постромки и полиэтиленовые мешки. Второй причиной могло стать воздействие однообразного окружающего пейзажа, возможно, что собаки Стигера оказались более впечатлительными, чем остальные. Так или иначе, нам стало ясно одно — в Антарктике необходимо увеличить рацион в полтора-два раза, это будет возможно, так как мы сможем пополнять запасы продовольствия на промежуточных базах, созданных заранее. В Гренландии рацион собак был ограничен, поскольку мы шли без поддержки и должны были сохранить корм, распределив его на весь предполагаемый период путешествия. Кормление собак для меня всю экспедицию было одним из наиболее трудных в психологическом отношении моментов, особенно в последнее время, когда они были очень голодны. В ожидании кормежки, а приближение ее они прекрасно чувствовали, собаки неистовствовали на своих поводках и несколько раз вырывали из снега якорь, всей упряжкой бросались на ящики с кормом. Несешь нарубленный заранее кусок корма вдоль этого лающего, брызжущего голодной слюной и клацающего зубами строя и думаешь — поскорее бы дойти до конца, только бы не сорвались, лишь после того, как кинешь кусок последней собаке, успокаиваешься.
Однообразие пейзажа и монотонность дней произвели гнетущее впечатление, как выяснилось позднее, не только на собак. На пресс-конференции в Нью-Йорке, после окончания экспедиции, на вопрос корреспондента относительно трудностей в экспедиции, Кеидзо Фунацу ответил, что вторая половина пути показалась ему скучноватой, его утомило созерцание бесконечной белой равнины изо дня в день, и он опасается, что сходная ситуация будет и в Антарктиде, особенно после Южного полюса. Я не преминул заметить, что как раз после полюса особенно скучать не придется, так как мы пойдем через советские станции «Восток», «Комсомольская» и «Мирный». Что касается меня и, насколько я знаю, остальных путешественников, то мы не испытывали ощущения однообразия в той степени, которая позволила бы об этом говорить. Вообще, когда идешь с компасом впереди, все внимание уходит на то, чтобы не уклониться в сторону. А когда идешь рядом с нартами, есть великолепная возможность помечтать о чем-то своем на родном языке.
